за собой дверь на замок, и бросил ключи в шахту подошедшего лифта.
На свой риск он решил вернуться в загородный домик. Больше ехать было некуда. Нужно было отдохнуть и привести себя в порядок. Вид у Тони был просто ужасный. Он походил на восставшего мертвяка. К тому же адреса на бумажке закончились, а ситуация никак не прояснилась. Более того, стало только хуже.
Вернувшись в дом, он целый час провёл в ванной, приводя в порядок своё израненное лицо и тело. Разбитый нос распух и не позволял нормально дышать, под обоими глазами наметились синяки, болели содранные и побитые руки, рёбра. Обработав раны и ссадины, и приняв анальгетик, Тони со стоном опустился на кровать и почти что моментально заснул.
Проснулся он около девяти вечера с ощущением бодрости и чувства голода. В доме Буллит не чувствовал себя в безопасности. Прихватив с собой документы и пистолет, он отправился на ужин в «Старый барин».
Народу было немного, тихо играло радио «Кадиллак». На этом канале шла подборка блюза и рок-н-рола. Тони увидел за стойкой старого бармена, которого встречал здесь уже с самого момента «знакомства» с заведением, и решил не садится за отдельный столик. Он был в чёрной худи с капюшоном, но мужчина узнал его.
– Тяжёлый день? – обратился он к Тони фразой, которую в фильмах используют все, без исключения бармены. – Накапать чего?
Тони кивнул ему в ответ.
– Есть шнапс?
– Конечно. Есть крепкий кирш.
– Нет, сладкое не надо, – Тони поморщился. – И стейк рэйр с фри и зелёным горошком, маринованное ассорти.
Бармен посмотрел на него, помолчал, но потом всё же сказал.
– Рэйр запрещено подавать… но мы что-нибудь придумаем.
Он протянул Тони бокал с напитком. Буллит осушил его почти сразу, почувствовав, как нервы и мышцы начинают постепенно расслабляться.
Бармен был совершенно седой и добродушный человек лет под шестьдесят. По всей-видимости он был частым посетителем барбер-шопа и гордился своей седой бородой и шевелюрой. Он нравился Тони, словно был его старым другом. Народу у стойки было мало. Посетители подходили и тут же рассаживались за столики, сновали официантки в коротких платьях и колготках в крупную сеточку. Бармен протирал стаканы, стойку и то и дело подходил к Тони – подлить виски, которые тот заказал к своему стейку с кровью вместо шнапса.
– А мне это знакомо! – заметил бармен, ткнув пальцем в книгу Соловьёва, когда Тони уже порядком захмелел.
–Неужели? – Тони поднял на него заплывшие глаза. – И как? Интересно?
–Ну, если вы интересуетесь философией, то, конечно, интересно. Я в своё время в вузе отучился по этому направлению.
Тони оперся на стойку, чтобы удобнее говорить с мужчиной, который стоял выше.
– А мне это всё это ин… индифферентно! – с трудом выговорил он, улыбаясь. – О чём он толкует?
– В двух
