со всего мира и рассказывали свои истории, стихи или рассказы.
Это был ежегодный день литературного чтения, который обычно проходил зимой, и длился почти целые сутки, а иногда даже и больше.
И вот, в очередной раз, все приглашенные гости съехались в этот замок.
Все это напоминало 1001 ночь, когда Шахерезада, дочь великого мага Харуна Халида, рассказывала царю Шахрияду свои сказки.
Только здесь было по-другому, а именно, каждый из рассказчиков, надеялся получить за свою историю тот приз, который он бы выбрал сам.
Все гости написали свои пожелания на листках, запечатали в королевские конверты, и опустили их в огромный стеклянный сосуд, который стоял у широкого окна за бордовой бархатной занавеской.
Все конверты были не подписаны и выигравшие в этом словесном поединке гости, потом тянули бы любой конверт и получали тот приз, который им достался.
Из другого сосуда, меньшего по размеру, гости стали вытягивать карточки с номерами их выступления.
Наконец-то все достали свои номерки, и, пройдя в огромный зал, расселись по местам за огромным столом, накрытым яствами и заморскими деликатесами.
Визирь этого замка был не только правой рукой короля и возглавлял государственный совет, еще он управлял всей канцелярией.
Он, только он, имел право записывать все рассказы, глядя на всех рассказчиков и с радостным сердцем слушая все эти сказки.
Все это потом он перечитывал королю, а король, после повторных прослушиваний, выносил уже свое решение.
Визирь записывал не спеша на бумагу, скребя по ней своим огромным пером, небрежно макая его в чернила.
Ставя в некоторых местах кляксы, он говорил каждой из клякс:
– Ты не капля в море, ты весь океан в этой капле!
И радовался, потому что знал, что у него идеальный, красивый подчерк, который он потом сам же будет преподносить королю в виде прослушиваний.
Получается, он и был для короля той самой Шахерезадой.
– Номер один! – громко объявил глашатай, и весь зал стал глазами искать того счастливчика, которому повезло первым выполнить эту миссию.
Под номером один оказалась маленькая девочка, лет десяти, которая в руках держала зеленого дракона, такого же маленького, как она сама.
Кто был более сообразительный, тот догадался, что дракон у девочки был, самый что ни на есть настоящий, потому что он не мог спокойно сидеть у девочки на руках, а то и дело выпускал из своей пасти маленький огонь.
За окнами замка уже разыгралась сильная метель, которая наметала огромные сугробы снега, и казалось уже, что все проходы в этот замок были завалены.
Дрова в королевском камине разгорались все сильнее и даже подпрыгивали от треска, как будто тоже готовились слушать новые истории.
Весь зал с замиранием слушал рассказ той девочки, а она говорила красиво и с выражением:
– Хочется верить в сказку, особенно снежной зимой, и хочется сделать так, чтобы эта сказка ожила.
Дракончик подтверждал каждое слово своей хозяйки огненным пламенем.
Никто из гостей не пугался его, ведь все видели, что дракончик то маленький.
А девочка продолжала:
– Я расскажу вам свою историю, как попал ко мне этот дракончик. Он очень мягкий и любящий. И я благодарю его за все приятные моменты, которые он мне преподносит. Мы вместе с ним радуемся этой зиме и предлагаем всем настроиться на волну доброты. Это то, что как раз нужно всем нам, да и самому дракончику тоже. Ведь дракон – это мощь и огонь, это смелое существо, полное бурных эмоций. Вы только посмотрите сейчас на моего друга, – сказала девочка и потеребила дракончика за холку.
– Но вот, – она оглядела весь зал и стала рассказывать дальше:
– Как-то меня пригласили посмотреть на карнавал, который проходил в Китае, а заодно и посетить императорский замок и попробовать восточные праздничные изыски. На празднике нужно было быть одетым очень ярко, поэтому я нацепила на себя все, что у меня было – разные украшения: сережки, цепочку, браслет и маленькое колечко, подаренное мне моими родителями.
Вот так, я шла в своих украшениях по улице, где проходил карнавал, когда, совершенно неожиданно ко мне подошел старец и спросил меня:
– Ты не боишься все это носить? Ведь ты всем этим привлекаешь к себе большое внимание.
– Так на мне ничего такого и нет, – ответила я старцу с сильным изумлением, а он продолжал дальше.
– Как нет? Колье
