опять потеряла. Наверное, резинка слабая.
– Ага. – Андрей подкурил.
– Ничего, лето ведь. А зимой теряет?
– Зимой колготы теряет….
– Ты береги ее, простудится.
– Не простудится. Она в проруби купается со спортсменами.
– Горячая у тебя жена.
Возвращались в ночном такси. Глубокая ночь медленно выпивала город, как кофе, дымя рассветом. Лейла не лестно характеризовала бриллиантовую вдовушку.
– Еврейская морда.
– Знаешь, в чем проблема человечества по отношению к еврейской нации?
– В чем?
– В собственном свинстве. Не раз вытаскивала она из грязи свинство человеческое. И ещё вытащит. В том, что морда – Эмма, возможно. Но, если паровоз задавил Анну Каренину, это не значит проклинать железную дорогу, и вместе с ней Черепановых, создателей паровоза.
Нацисты истребляли коммунистов, как красную чуму, цыган, как мусор, а евреев, как разумную и богатую элиту. Чтобы не быть вторым – надо убрать первого. Принцип мартышки – принцип домино.
Лейла махнула ладошкой.
– У них везде свои. Даже на небе.
Малиновое солнце готовило горизонт для торжественного выхода. Ветер преданно облизывал волосы. В воздухе неба зависла первая одинокая ласточка. Город еще спал…
Мысль – стремительная и разрущающая, как торнадо, и спокойно льющаяся, как музыка.
Мозг животного в стремительной гонке, сортируя, отбрасывая, накапливал миллионы сложнейших утонченных вариаций психического поведения, создавая невообразимо сложнейший организм. И вот он на блюдечке эволюционного стола – кушайте с хреном. У кого тарелка глубже, у кого корыто больше, а у кого и столовые приборы краше – тот и царь природы.
Через несколько дней Андрей улетел в Казань к Сулеймановым. Из шахтёрского городка они перекочевали туда.
Лейла перед этим наказала посетить её историческую родину Чувашию. И передать по указанному адресу ценный чемоданчик со шмотками. От Казани до Чебоксар – рукой подать.
Сулеймановы встретили его с царскими почестями. Две недели ещё он шабашил в Казанском университете зодчим. Вставляя в витражный каркас стёкла с орнаментальным решением новой геральдики. Орудуя стеклорезом. И утверждая автономию политическим витражом. Местных корифеев науки расписывал, что святых. Рихтовал металлические подрамники «свежей» наглядной агитации, в духе нового капиталистического реализма. Словом, реконструировал художественную часть, почти как храм Василия блаженного безымянные зодчие.
В Чувашской, республике райцентра Кугеси, в двух шагах от столицы, заполнял квадратные акры росписи тематическими сюжетами о здоровой жизни чувашского населения.
В этот раз грация Мельпомена явилась к нему в белом халате безалаберной патронажной сестры. С молодыми крепкими ляжками. Андрей предложил написать портрет
