коснувшись краешком сознания Ищущего. Давать такие знания и опыт рабу, который, конечно же, в глубине души ненавидит его, Хозяина?!
– По крайней мере, я бы ненавидел, – хмыкнул Данир, потирая заболевшие от мысленного напряжения виски, – себе… никогда, и ни за что! Полной уверенности в артефакте нет, и быть не может. Эмрелу?! Простит ли он меня? Не факт. Но вот то, что доложит обязательно – это неоспоримо. И реакцию Главы предугадать нетрудно. К тому же ходить и разговаривать он будет в первое время как… пьяный. Пьяный! Кажется, нашел.
Кажется, Ищущий нашел выход, который мог отсрочить пытки и гибель в руках палача; хотя бы на ближайшие дни.
– Пьяный! – Эмрел должен выйти отсюда завтра, и сесть в дорожную карету. А то, что он спотыкается, и едва тащится – так пьяный же. А Фанел поможет – дотащит его.
Уль Масхи смерил взглядом две фигуры – внушительную, выше его самого на голову, и широкоплечего раба, и стражника. Тоже высокого, но куда более субтильного. Еще совсем недавно стражник мог раскатать здоровяка Фанела в тонкий блин; как говорится, одной рукой. Или даже вовсе без рук – о Тихой страже ходили вообще те еще легенды. А теперь… теперь его, Эмрела, надо учить даже ходить.
– И говорить – хотя бы мычать младенчески. Пьяницы ведь так обычно и «разговаривают»!
Настроение Ищущего медленно поползло вверх; он, оставив уже полностью закрытый своим ключом артефакт в треноге, приступил к весьма приятному занятию – изучению, и, весьма вероятно, присвоению трофеев. В тех двух объемных дорожных мешках, что Эмрел приготовил в путь, и на которые сам Данир прежде не обращал никакого внимания. Но прежде…
– Но прежде! – ладони уль Масхи заметно задрожали, когда он склонился над телом бывшего стражника, – прежде обыщем его самого. Даже если у него нет ничего, кроме амулета, уже он один окупит сторицей мои страдания.
О том, что и страдания, и радость от обладания уникальным артефактом могут быть прерваны в ближайшее время, и самым радикальным способом, он старался не думать. А предвкушение его не подвело. Сняв с шеи так не вовремя дезактивированный прежним хозяином амулет, Данир полюбовался на тяжелую металлическую звезду, сверкнувшую в неярком искусственном свете купола, и спрятал его в самом защищенном – как он решил – месте. На собственной груди, под курткой и рубахой тонкой ткани. Амулет неприятно холодил, и даже царапался острой гранью, но никаких отрицательным эмоций этим у нового хозяина не вызвал.
– Потом, – довольно улыбнулся уль Масхи, – привяжу к себе и активирую потом, в спокойной обстановке и с холодным разумом. Тогда он станет и теплым, и ласковым. А это что?
К груди Эмрела, под распахнутой рукой Ищущего курткой, крепился такой знакомый каждому искуснику предмет.
– Это у нас кофр для кристаллов. Непростой такой кофр. Если хозяин не захочет, открыть его будет непросто. Надо же – открыт!
