и все вроде как разные, а вроде как –одинаковые. И, самое главное, они все складываются воедино – без каждой отдельно взятой крупинки не было бы и пустыни…
– Это смесь философии и оккультизма? – дернул усом Рахат.
Сирануш откинулась на спинку.
– Нет, это размышления старой женщины. И этот звучит адекватнее, чем многое из того, что ты порой читаешь. Чтобы видеть древние тайны, иногда нужно просто посмотреть на карты, а не читать очередной журнал о проклятиях.
– Ой, не начинай.
– Я начала говорить об этой новости, но не закончила, – вдруг вспомнила хозяйка «Душистого персика», мысли который с акробатической точностью сплетались в один огромной носок рассуждения, такая метафора здесь уместна более всего. – Тебе она не помешает, потому что… тебе она уже помешала при другом развитии событий. И вообще, лучше бы тебе не соваться в эту гробницу.
– А с чего ты вообще взяла, что это гробница?
– Да так, порассуждала и посмотрела на карты, – Сирануш сузила глаза так, что они стали маленькой щелочкой, через которую можно было бы заглянуть в ее душу, как через приоткрытую крышку консервной банки. Главное – не порезаться.
Рахату это не удалось.
Возможно, в какой-то другой ксерокопии реальности – в одном из многослойных пирогов, испеченных на кухни мироздания, новость как-нибудь помешала бы замыслу Рахата. Ну, например, приехало бы правительство и опечатал внезапно возникший памятник культуры. Другой вариант – приехала бы какая-нибудь старушка в темных очках, потерялась в пустыне, сделала размытое фото находки, а по возвращении в отель первым делом отправила бы картинки сыновьям (странный народ эти старушки) с подписью: «Люблю вас, смотрите, что сегодня видела!». И они, сыновья, очень удачно оказались бы археологами.
В общем, вариантов сотни – хотя истинное число намного больше и количества нулей в нем хватит на то, чтобы превратить эту книгу во вторую «Войну и мир», только набрать количество страниц исключительно засечет одного числа.
Но здесь такого, как и сказала Сирануш, не произошло. В настоящем, которое, конечно, условно. Потому что среди очень качественных ксерокопий не сазу разберешься, где оригинал, а где – подделка. И приходится играть в условности, возвращаясь к событиям…
– И мне нужно верить картам? – Рахат, на момент лирического отступления как-бы слегка застывший в стоп-кадре, засмеялся и укусил персик. Сок потек по усищам, да в рот, видимо, попадать не собирался.
– Это просто… предчувствие.
– Ха! Верить предчувствиям! Без обид, но я не настолько старый, чтобы верить предчувствиям.
– То есть я – старуха?
– Ну я же говорил, без обид!
…но любая мелочь, даже фото непонятного древнего строения с огромной высоты, рано или поздно тянет за собой нечто другое, что цепляется за еще один крючок, еще, еще, пока все упавшие доминошники не слежатся в событие. Почему-то все войны и другие выжигаемые в истории
