– таблетки, психотерапия, спорт, медитация. По нулям. Кажется, Она просто на меня запала. Возможно, это взаимно – спустя столько лет и совместных воспоминаний уже и не поймешь.
– Скучал без меня? – Она уже уютно устроилась у меня в ногах. Вздыхаю и переворачиваюсь на спину, простыня тянется за плечом. Мерзко. Надо в душ.
– Не особо, – рассматриваю угол. Там притаился паук Васька. – Не начинай, я не в настроении.
– Нет, ныряй сейчас, – и Она нетерпеливо закрывает мне глаза.
Я оказываюсь на дне депрессии.
Я же человеческим языком просил – не сейчас. Честное слово, сама виновата.
На дне живет моя знакомая толстая девушка. Тут в целом неплохо, иногда через тучи пробивается солнце, а когда толстуха вращает попой, переваливаясь с ноги на ногу или, тряся жирными щеками, кричит на меня, то жизнь вообще вполне сносна – настолько забавны эти зрелища. Унылая речка течет, болтая в своих мутных водах маленьких мертвых зверушек. Серое свинцовое небо дышит траурной осенью. Моя жирная подружка сидит на берегу.
– Ну, что тут у тебя новенького? – спрашиваю как старого друга, с некоторым воодушевлением.
– Падаль, как всегда, – подружка кривит рот, обнажая ряд желтых зубов. – Вчера лиска проплыла. Красивая – ух! Белый животик, рыжая мордочка…
Правда, она хороша? Прямо при встрече – сразу под дых. Мне жалко животных. Каждый раз мне кажется, что они здорово страдают из-за моей депрессии: уж больно много падали плавает здесь в реке. Мертвые зверушки для меня – всегда удар ниже пояса, а тут целая лисичка.
Но не сегодня.
– А солнышко-то у тебя тут припекает, – ехидно замечаю, взяв себя в руки. – Почти курорт. Вон как ты загорела и посвежела.
Жируха сердито сопит. А никто не обещал, что быть моим депрессивным глюком – легкая работа! Толстые пальчики сердито и быстро перебирают подол грязной юбки.
– Лес умирает. Воздух здесь ядовитый, – вздыхает она, театрально закатывая глаза. Ветер ворочает жирные волосы на голове толстухи. Я смотрю на противоположный берег, где деревья послушно высыхают на моих глазах, торопливо сбрасывая желтую листву. Одно дерево так спешило, что чересчур накренилось и вырвало корни из земли. Оно рухнуло с жутким треском, образовав мостик над болотцем.
– Вот видишь, – вздохнула жируха.
На упавший ствол запрыгнула толстая жаба и радостно – не вру, именно радостно – квакнула.
– Гляди, как ловко, – кивнул я.
– Ты меня достал, – надулась толстуха. – Какой-то ты незрелый в этот раз. Вали-ка ты отсюда, а?
Я проваливаюсь на дно дна депрессии, и меня тотчас чуть не сбивает серый грузовик. Успеваю запрыгнуть на бетонную тумбу в основании моста. Сверху капает что-то соплистое и липкое. Отвратительно воняет грязными носками. Влажно так, что тяжело дышать. Мимо мчатся фуры и грузовики. За пределами моста – проливной дождь. Мне туда.
Бреду по длинной бетонной тумбе. Где-то тут меня ждет встреча с моим следующим
