хозяин заводил.
– Правда? – с надеждой спрашивает пацан.
– Чтоб мне сдохнуть! – отвечаю и плечами дернул. – Чего мне врать?
Пацан затылок почесал, в темную приборную доску уставился и говорит:
– Я дурень!
Машина, разумеется, не завелась. Тут с пацаном не поспоришь, дурень – он и есть дурень.
Меня на смех пробило, едва сдержался, серьезный вид сохранил. А пацан лицо такое грозное сделал, на меня недобро уставил.
– Ты чего, дядя, – рычит, – шутки со мной шутить вздумал?
– И в мыслях не было! – вскинул я брови. – Может, ты невнятно сказал?
– Может, – растерялся пацан и опять к панели поворачивается. – Я дурень! – едва не по слогам отчеканил он.
Эффект, разумеется, нулевой.
Вот тут я не выдержал и засмеялся – это же цирк бесплатный! Сидит бестолковый угонщик за рулем и твердит «Я дурень». Вдохновенно так, будто верит собственным словам.
– Ну, ладно, – говорю, – пошутили – и будет. Выметайся.
– С чего это? – возмутился тот.
– С того, что машина моя.
– И что? – нахально так спрашивает, а сам в педальку ногой жмет.
Нет, каков наглец!
– Выметайся, говорю! Полицию вызову.
– А чего она мне сделает? Я малолетний, – кривит лицо пацан.
– Хорошо, – киваю я, наклоняюсь к рулю, протягиваю через малолетнего хама руку и открываю дверь с его стороны.
– Ты чего это? – фыркает тот.
– Да так, – говорю, а сам к своей двери отклоняюсь, а потом как пихну его в зад ногой. Пацан из двери и вывалился на горячий асфальт.
Сидит на земле враскоряк, глазами на меня вращает, осмыслить пытается, что, собственно, с ним произошло.
– Вы чего? – спрашивает. – Чего вы?
Ага, уже и на «вы» перешел! Быстро же культура постигается, коли усилие к правильному месту приложить.
– Я сейчас в полицию позвоню!
Я на водительское место перебрался, дверь захлопнул и на пацана уставился.
– Полицию? А зачем?
– Потому что вы меня ударили!
– Я? Ударил тебя? – ткнул я себя пальцем в грудь и по сторонам огляделся – никого. – Да ты, парень, чего? Ходить разучился, на ровном месте падаешь, а я виноват?
– Как это? – удивился тот.
– Ну откуда же я знаю как? Шел, шел и вдруг упал. Почем я знаю, чего тебе на земле рассесться-то приспичило. Синяков у тебя нет, ушибов, вроде как, тоже, переломов – тем более. Значит, никто тебя не бил.
Смотрю, пацан окончательно растерялся, в себя ушел: сообразить пытается, как это – его пнули, а виноват он сам оказался. И не докажешь ничего.
А пока он размышлениям предавался, я ключ зажигания повернул и машину завел. Зашуршал тихонько мотор, а пацан мгновенно про все обиды свои позабыл. Вскочил с земли и на машину во все глаза уставился, рот разинув: то на капот, то на меня, на капот, на меня.
