ла.И хищница так изогнулась хитро,
в кружочек согнув свое гибкое тело,
что все ж уцепила-таки шустрый хвост
и, радостно челюсти стиснув, дышала.
И вроде маневр на вид этот прост,
но как в лихорадке лисица дрожала.
И так опустилась она отдохнуть…
Сама не заметив, заснула в мгновенье.
И только успела лисица заснуть,
как видится радужное сновиденье:
и будто разверзлась пред нею земля,
из трещины этой змея явилась,
но тело ее будто бы петля,
дыханье ее – словно божья милость.
Она, отпустив свой лощеный хвост,
смотря, изумрудами глаз сверкая,
сказала ей, что смысл визита прост:
лиса, словно мученица какая,
советом богов избиралась впредь,
ее самою олицетворяя,
дух противоречий в себе терпеть,
все их варианты напримеряя.
Змея же исчезла в сырой росе;
растаяла вмиг, и ее не стало.
И новость такая самой лисе
понравилась, будто о том мечтала.
И с тех самых пор и по этот день
живет, парадоксами заполняясь
лисица – священного змея тень,
меняя весь мир, и сама меняясь.
Пишу потому, что…
Пишу потому, что страшно
И так тяжело понять,
Что то, кто ты есть – неважно,
Если Бог все решит отнять,
Если в петлю тебя схватит
Или дуло подставит к виску.
А ты молишь: «Прошу! Хватит!!»
А он хитро в ответ: «Не могу!»
И неважно уже сколько
Тех людей, кто тобой дорожит —
Ведь тебе умирать только,
И твой голос сейчас дрожит,
И ты нервно глотаешь слезы
И пытаешься все стерпеть…
А твой разум твердит: «Поздно!»
Не тебе теперь жить, петь,
И уже не в твою дверцу
Тихо будет любовь стучать,
Но, пока греет плоть сердце,
Я прошу: научись прощать!
Тех, кто после тебя будет
На судьбу свою клеветать,
Разбазаривать все, что любят,
То, что Бог им сумел дать.
По заслугам получит каждый,
Крест свой всем тяжело нести.
И, входя в новый мир важно
Сколько душ ты сумел спасти.
А, пока мы с тобой дышим,
Хоть порой тяжело вздохнуть,
Вопрошаю я: «Бог, слышишь?
Помоги отыскать свой путь???!»
Р.С
Ты! ты! Все, что снилось в тебе!
И мне не хотелось опять просыпаться,
И я благодарна игривой судьбе,
Что, помня тебя, я могу улыбаться.
Любила ли я, иль играла в любовь?..
Не знаю. Теперь это стало неважно.
Сбежала, оставила страсть свою вновь,
Считая себя такой честной, отважной.
Но зря я пыталась сбежать от себя,
И бегство, увы, от оков не спасало.
– Скажи, что не любишь! Живи, не любя! —
Сгорая дотла, мое сердце шептало.
Но сил моих нет, как хочу быть с тобой,
Неважно: сестра ли, жена ли, подруга…
Себя ощутила я снова живой,
И это – твоя, несомненно, заслуга!
Прощальная
Смотрю я на тебя, целую руки,
А в сердце нескончаемые муки.
И как помочь? Ах, если б знала я?!
Но я – всего лишь дочь твоя,
Мне не даются тайны мирозданья.
И нежности, а, может, состраданья
Полна душа, и сердце тихо бьется.
Все это сон, но кто из нас проснется
Очищенным от горести потери?
На небе лучше: верю, иль не верю?
Теперь неважно, и только надежда
Мне греет душу тихо, безмятежно.
Я верю, что ты все же вознесешься,
И обновленной, светлой там проснешься.
Ты заслужила это, так или иначе,
Познала все – от радости до плача.
Растила во мне трепетную душу,
И мне так больно стоны твои слушать.
И как помочь – увы, не знаю я,
Ведь я всего лишь
