на вид и ощупь бамбуковые. Там же нашлись и полотенца, такие старомодные вафельные.
Когда я вынесла всё это в коридор, спальню Ольгера я опознала сразу по распахнутой двери.
На большой квадратной постели повсюду валялись чёрные перья, а на окровавленном одеяле корчилась Брилле. Ольгер стоял над ней, закатывая рукава шёлковой сорочки.
– Миски на тумбочку. Чайник на пол, – скомандовал он. – Полотенце сюда давайте.
Ольгер тряхнул полотенце и развернул его:
– Пойдёт… Разрежьте на восемь частей!
– Чем?! Где у вас ножницы?
Ольгер с досадой отмахнулся от меня и, почти не напрягая рук, с треском порвал плотную ткань вдоль и поперёк.
– Перья пока уберите, – бросил он, занявшись водой и мисками.
Я посбрасывала перья, какие разглядела, прямо на пол, а потом ногой затолкала их под кровать.
Ольгер склонился над Брилле с куском полотенца, с которого капала вода. Быстро и осторожно он обтёр её с головы до ног.
– Рана только одна, – с облегчением сказал он. – И она поверхностная. А ушибов много. Рука, к счастью, не сломана, но сустав выбит… Ничего. Это всё ничего…
Бедняжка Брилле в самом деле была покрыта багровыми кровоподтёками, а локоть правой руки чудовищно опух.
Ольгер переложил отмытую Брилле на чистую половину постели, скинул вниз испорченное одеяло и накрыл девушку шёлковым стёганым покрывалом.
– Принесите, пожалуйста, низкую чашку и бутылку питьевой воды из холодильника, – попросил Ольгер.
Пока я бегала, Ольгер успел наложить на ушибы Брилле примочки.
– Что-то ещё? – спросила я, ставя чашку и бутылку на тумбочку.
– Теперь всё, идите.
– А я думала, вы лечитесь… ну… – я прищёлкнула пальцами. – Трах-тибидох, заклинание какое-нибудь, дым столбом…
– И так бывает. Но иногда лучше всего помогает холодная вода и лоскут ткани, – пояснил Ольгер.
Он обмакнул обрывок полотенца в миску, крепко отжал его огромным кулаком, а потом расправил и аккуратно положил Брилле на лоб.
Она приоткрыла глаза, но так ничего и не разглядела, только простонала чуть слышно и зашарила вокруг себя.
Ольгер перехватил её руку, опустился на пол рядом с изголовьем, наклонился к самому её лицу и снова, как тогда в столовой, чуть слышно прошептал:
– Аур-тэ…
Брилле опять забылась.
– Она поправится?
Ольгер посмотрел на меня снизу вверх, удивился, словно за последнюю пару минут успел забыть о моём существовании.
– Да, конечно, – спокойно ответил он. – Её очень сильно потрепали, но нужно всего лишь время и покой, и всё будет в порядке. Вы идите, Аля. Я теперь справлюсь сам.
– Да мне не трудно…
– Спасибо, не надо! – отчеканил он сурово.
Я пожала плечами и пошла прочь. У дверей обернулась.
Ольгер
