может помочь нам…
– Док, – бросил Арби, – оставьте. Идите и… ну, я не знаю. Помогите Келли, или еще что-нибудь.
И мальчик повернулся к экрану и снова принялся печатать.
Раптор
Велоцираптор был темно-зеленым, шести футов в высоту. Изготовившись к атаке, он громко шипел. Его мускулистая шея выстреливала вперед, челюсти были раскрыты.
– Ну как, доктор Малкольм? – спросил Тим, один из создателей модели.
– Нет злобы, – сказал Малкольм, подходя ближе. Он как раз направлялся к своему кабинету через заднее крыло биологического отделения.
– Нет злобы?
– Они никогда так не стоят, опираясь на обе лапы. Дай ему книгу… – он подхватил тетрадь со стола и сунул в передние лапы животного – …и пускай поет псалмы.
– Хе, – ухмыльнулся Тим. – Я и не думал, что все так плохо.
– Плохо? – переспросил Малкольм. – В крупных хищниках всегда есть порыв. Мы должны ощущать его скорость, злость и силу. Открой шире пасть. Опусти шею пониже. Напряги мышцы, подтяни кожу. И подними эту лапу. Помни, что рапторы не хватают челюстями, они используют для атаки когти. Пусть коготь приподнимется, готовый полоснуть и вырвать кишки из живота жертвы.
– Вы думаете? – с сомнением протянул Тим. – Это может напугать маленьких детей…
– Ты имеешь в виду себя? – бросил Малкольм уже на ходу. – И еще один момент. Убери этот свистящий звук. Будто кому-то приспичило пописать. Пусть тварь рычит. Хищники, кстати, так и делают.
– Хе, – буркнул Тим. – Я и не знал, что вы в этом лично заинтересованы.
– Нужно быть аккуратным, – заметил Малкольм. – Понимаешь, все дело в аккуратности и неаккуратности. Именно в этом должен быть лично заинтересован каждый, заботящийся о своей репутации.
Он шел и злился, не обращая внимания на мимолетную боль в ноге. Этот моделист задел его, хотя, надо признать, Тим был всего лишь типичным представителем воцарившегося повсюду беспардонного образа мысли. Малкольм называл это «наука сю-сю».
Яна выводила из себя самонадеянность его ученых коллег. Они заразились этой напыщенностью в результате пренебрежения историей науки. Ученые притворялись, что история не играет никакой роли, потому что, дескать, современные исследователи успешно исправили ошибки прошлого. Естественно, их тупоголовые предшественники в прошлом считали точно так же. Они ошибались. И современные ученые тоже ошибаются. Ни один пример из истории науки не подтверждает этого лучше, чем представления о динозаврах.
Грустно признавать, но самое первое определение динозавров было и самым точным. В 1840-х годах, когда Ричард Оуэн[22] впервые описывал гигантские кости, найденные в Англии, он назвал их Dinosauria – ужасные ящеры. «До сих пор, – думал Малкольм, – это остается самым верным описанием этих тварей. Они действительно ящеры, и действительно ужасны».
Но со времен Оуэна «научный» взгляд на динозавров претерпел множество перемен. Поскольку викторианцы
Ричард Оуэн (1804–1892) – английский зоолог и палеонтолог. Вел обширные исследования в области сравнительной анатомии, изучал историю развития позвоночных животных, занимался реконструированием ископаемых животных по частям скелета.
