так – всегда ревнуетКо всем подряд. А в койке нуль —
Поверишь, не волнует.
Детей? Да как-то не свезло:
Три года за границей,
Машина, шмотки да бабло —
Что с этого родится?
Аборт, другой, и что-то там
Неправильно залезли.
И всё… бесплодны вы, мадам.
Эх, были б дети если!
Иди сюда, малыш, ты чей?
Ты с мамой тут, ах вот как?
Скажи мне, Борь, ну вот зачем,
Мне «Волга», деньги, шмотки?!
Вот если я вернуть бы смог
Года те, что пропали…
Дай носик вытру твой, сынок!
А папа тоже с вами?»
2015
Евангелие от Мартынова
Я не погиб (невольник чести!),
а просто поднял свой Лепаж…
Машук в лучах рассветных блещет.
Неподалёку экипаж.
Передо мной тщедушный злюка,
С душой и языком змеи.
В глазах-агатах плещет скука
И гордость, страсти усмирив.
Он оскорбил, и он получит
Свою смертельную осу.
Она одна его проучит,
Она одна – и рок, и суд!
Да кто он есть на самом деле?
Стишки кропающий позёр!
Таких вот учат на дуэлях,
Попутно искупив позор.
Ну, палец, жми курок Лепажа!
Представь, что там стоит черкес —
Стрелок хороший, не промажет,
Ускачет, гикнув, в ближний лес.
А ты, судьбой лихой обижен,
Лежать останешься в траве.
…Сейчас он подойдёт поближе.
А может, мимо? Может, вверх…
Соцветье наших бед увянет,
Сокрыв букет курортных склок.
Но мiръ, но мир меня вспомянет…
Ну все, спускаю свой курок…
2015
«Изнанка век – экран глазниц давно потухших…»
Изнанка век – экран глазниц давно потухших.
Ещё секунда и порвутся вдовьи нервы…
Под звуки гулкие Шопена «Марш фунебре».
На сельском кладбище хоронят её мужа.
Прожили долго, только бестолково как-то,
Добра полдома, мотоцикл и две сберкнижки,
Две дочки дуры, да у дочек три малышки,
Все – безотцовщина, ночной не ведом автор.
Под третью часть сонаты си бемоль минорной
Идёт процессия, кто в валенках, кто в чунях,
И кто поминок щедрость винную учуял,
И кто – поплакать по чужим слезою сорной.
Встречают ангелы в чертогах новосельца
Без отпевания, молитвы и прощенья.
Так получилось, не случилось утешенья:
Посредник-батюшка застрял в грязи осенней.
Свет светло-серый – поздней осени примета,
Берёз кладбищенских листва в октябрьских плешах.
Шопен звучит, за всех усопших неутешен,
Ему кукушка метрономом вторит где-то.
2015
«Нам суждено стать сорной дичью…»
Нам суждено стать сорной дичью —
Охоты самочьей
