в глубокой синеве ясной ночи. На лице Верховного магистра застыло выражение безоблачного удовлетворения – единственно возможное для аристократа в присутствии родственников королевы. Вийеки заметил, что принц-храмовник одет в полные доспехи, соответствующие его положению, поверх он накинул белый плащ с желтой окантовкой. У Его безмятежного высочества Пратики были длинные белые волосы без украшений, а кожа такой бледной, что казалось, будто она испускает сияние, точно воск горящей свечи, но глаза принца-храмовника, пусть и спокойные и почти скорбные, внимательно наблюдали за всеми.
Он принадлежал к королевскому клану Хамака, только более позднему поколению, чем большинство доверенных слуг королевы, более того, он был лишь немногим старше самого Вийеки. Верховному магистру довелось встречать принца-храмовника лишь несколько раз – до того, как он стал Верховным магистром, их круги общения практически не пересекались, но даже и после этого они редко оказывались на одних и тех же советах или приемах, но он не слышал ничего плохого о Пратики. Тем не менее принц прибыл сюда для того, чтобы оказать официальную поддержку – опрометчивому, по мнению Вийеки, – вторжению в земли смертных, и он понимал, что ему следует относиться к королевскому родственнику с вежливой осторожностью.
Вийеки удивило, что представитель правящей элиты Пратики прибыл в сопровождении всего одной Руки стражи Дракона Хамако и нескольких священников. Кроме того, он не стал излишне затягивать церемонию встречи. Первым к нему подошел Вийеки, который приветствовал Пратики с подобающим уважением, но избегая красивых речей, поскольку знал, что принц-храмовник их не любит. Слухи оказались верными – Пратики без особого энтузиазма смотрел на генерала Кикити, высокого и худого, точно аист, который пустился в длительные заверения в верности королеве и клану Хамака, за ним последовала Согейу и ее Орден Песни, которые приветствовали Пратики, прибегнув к древним и изысканным формулам.
– Я уверен, что вам предстоит гораздо более важная работа, чем обеспечение удобствами одного представителя церкви, – сказал Пратики, когда все закончили, – но я благодарю вас от имени Всеобщей Матери. А теперь все свободны. Мои слуги позаботятся о моем размещении. О, Верховный магистр Вийеки, вы не окажете мне честь и не согласитесь на короткую аудиенцию?
Это прозвучало интригующе, пусть и немного тревожно. Вийеки ждал, когда слуги поставят шатер принца-храмовника – у него оказалось больше сторон, чем у простого навеса Вийеки, но в остальном он был достаточно скромным. Затем Пратики отпустил всех духовных лиц.
– Как продвигается выполнение поручения королевы? – спросил он у Вийеки, когда они остались в шатре вдвоем.
– Я могу доложить лишь о незначительном прогрессе, принц-храмовник, – Вийеки старался тщательно формулировать слова. – Время для моих строителей еще не пришло. Но, конечно, каждый час и каждый день я делаю все, что в моих силах, чтобы служить Всеобщей Матери.
Генерал Кикити сказал
