слово.
– Да, за цесаревичем водится такая привычка – новые слова вводить. Но не суть. В каждом по станции, узловой. А от них линии расходятся по различным учреждениям с небольшими подстанциями у каждого. В воздухе постоянно висят воздушные шары, наблюдающие за городом. И каждый такой шар тоже подключен телеграфной линией и позволяет в случае, например, пожара очень быстро собирать на его тушение значительные силы. Да и не только пожара. Цесаревич почему-то уделяет чрезмерное внимание связи. Каждый его завод подключен к телеграфу. Каждый!
– Поразительно!
– Да. Именно. Вдоль улиц уже стоят столбы с густыми гирляндами проводов. И что будет дальше – пока не ясно.
– А зачем он уделяет такое внимание телеграфу? Депеши по нему же не передашь.
– Отчего же? Передать можно, но дорого очень. Для частных лиц. А так как телеграфные станции его личные, то все заводы и государственные учреждения не платят за их использование ни копейки.
– Так ведь передача депеши занимает массу времени!
– Все так. Но, как показала практика, ехать конем тоже расстояние частенько дольше. Ведь что учудил цесаревич – он в Николаевском дворце штаб себе организовал. Поговаривают, что аналогичное решение он развернул в Вашингтоне, когда оборону его держал. Так вот – при этом штабе он целый зал телеграфистов соорудил! Я-то тоже думал, что все это не нужно, пока про зал не узнал да в штабе не побывал. Вы понимаете, цесаревич, таким образом, держит всю Москву в кулаке. Никакое происшествие не уходит от его внимания. Даже самое что ни на есть малое. А сейчас, когда стали протягивать линии в губернию, то и подавно.
– Своего рода паутина, – усмехнулся Степан Демьяныч, – а генерал-губернаторство, значит, муха, что попала в нее.
– Да, похоже на то. Но повторюсь: телеграфные сети хоть и бросаются сразу в глаза, но это не единственное уникальное нововведение. Вся Москва кипит. От старой купеческой размеренности остались одни воспоминания. Я побывал в разных городах мира и нигде не встречал подобного бурления жизни.
Глава 10
– Владыко, я рад, что вы почтили меня своим визитом! – Цесаревич вежливо раскланивался с пришедшим к нему московским митрополитом Филаретом.
– И тебе доброго дня. Слышал я, что ты задумал богохульство. Так ли это? – Уже сильно больной и престарелый Филарет, кряхтя, прошел и буквально рухнул в удобное кресло.
– Что именно говорят злые языки? – Александр был совершенно невозмутим.
– А у тебя есть из чего выбирать?
– Скорее напротив. Вот и спрашиваю, что именно про меня придумали. Вы же знаете, что я почтительно отношусь к церкви и Отцу нашему Вседержителю. И он, видя это, помогает мне в тяжелых делах.
– Александр, говорят, что ты планируешь строить новое здание. Намного выше колокольни Ивана Великого. Это так?
– Не совсем. Я планирую строить не здание, а большой архитектурный ансамбль с самыми разными сооружениями. До вас, видимо, дошли сведения лишь об одном из них. Вероятнее
