беседует с настоящей человеческой головой, рухнула в обморок. Но коллега издал такой горестный вздох, что Писаренко прикусила язык. Видимо, бодун – штука тяжелая, на Вадике лица нет. Ему бы дома валяться, рассол хлебать. А сейчас придется – вперед и с песнями – к секционному столу, где, может, предстоит вскрывать трупов десять-пятнадцать. Сейчас же лето. А эксперты – тоже люди и ужом вертятся, норовят в солнечные деньки оказаться не в секционной, а на пляже. А тем, кто не успел и опоздал с заявлением на отпуск, приходится отдуваться по полной программе. Летних каникул в морге, увы, не бывает. К валу криминальных трупов летом добавляются утопленники (хорошо, если «свеженькие», а то привезут гнилых да зеленых, даже у привычных ко всему экспертов от вонищи голова кругом). Впрочем, хрен редьки не слаще – зимой народ особо не тонет, зато обмораживается. Так что покой здесь только снится…
– Ну что, пошли работать? – Наталия подхватила кряхтящего Вадима под руку и, стараясь отворачиваться, чтобы вдохнуть воздух (перегаром несло жутко), вытащила коллегу из кабинета. – Да что ты еле ноги передвигаешь?
– Устал…
– Пить надо меньше!
– А как не пить?! – пошатываясь, простонал Вадим. – У меня вчера дежурство было. Посреди ночи поехали на Москва-реку, сказали, утопленник. Приехали – елки-моталки, аккурат посередине реки лежит, зацепить и к берегу подтащить нереально. Следовательша молодая, плачет: «Я в воду ни ногой, трупов боюсь». Криминалист водичку попробовал – а она холодная. «Не полезу, – говорит. – Простужусь, а у меня ребенок маленький. Давай, Вадик, ты у нас одинокий, плыви, попутного ветра, старик». А вода ледяная! Прикинь – на улице жара, а река холодная.
– Так жара всего пару дней. А до этого дожди были. И что, ты полез за утопшим? – поинтересовалась Наталия, кивая знакомым санитарам, уже развозящим на тележках трупы по секционным. – Искупался?
– Полез! А что было делать? Но блин, когда я, замерзший как собака, приволок труп к берегу, знаешь, что оказалось? Что это манекен! Пластиковый! Я еще в реке понял, что «тело» какое-то очень уж твердое. Окоченение окоченением, но не до такой же степени!
Наталия рассмеялась:
– Везет тебе на манекены! А как он там оказался?
– Учения были у спасателей вроде. Манекен течением унесло, они его искать не стали. А ночью бдительные граждане «тело» в воде заметили и в милицию позвонили. Так что я просто должен был после такого согреться!
Когда Наталия вошла в секционную, игравшая на губах улыбка сразу же погасла.
Твою мать! Несложно догадаться, что вот этот изрезанный на кусочки мужчина ждет именно ее… Другие-то эксперты – Писаренко прищурилась, разглядывая работающих коллег, – выбрали себе трупы поприличнее, здесь огнестрел, всего одна дырка; там скоропостижка, похоже, внешних повреждений на теле вообще не видно. А вот этот «бефстроганов», где одно описание ран придется полдня делать, – конечно же, опоздавшей на работу Писаренко.
Покрутив пальцем у виска
