– спать.
Цыган демонстративно повернулся на бок, давая понять Чесноку, что ничего сверхважного не происходит. Парень лег тоже, но долго не мог уснуть и даже несколько раз вставал к окну, осматривал двор, ища посторонних. А утром, не мешкая, молодые люди отправились к Шкету.
Народу на улице было немного. Те, кто жил далеко от места работы, вынуждены были ночевать прямо на рабочем месте, так как городской транспорт ходил с перебоями, а опоздание могло кончиться как минимум увольнением. Потерять же работу в такое время равносильно тому, чтобы обречь себя и членов своей семьи на голодную смерть. После выхода германских войск к Неве и взятия Шлиссельбурга на Ладожском озере кольцо вокруг Ленинграда сомкнулось. Город оказался полностью отрезанным от остального мира. Население знало о начавшейся блокаде и все свои мысли и силы направляло только на выживание.
Семье Шкета принадлежало в коммунальной квартире две комнаты. Точнее, полторы, как любил выражаться сам Шкет. В большой, служившей комнатой для встречи гостей, жила его больная мать с двумя другими детьми, погодками, – трехлетней Аришей и четырехлетним Мишей. Шкет же размещался в каком-то непонятном закутке не более семи метров без окна, который ранее служил кладовкой.
Семья завтракала. Благодаря приворованным ранее из овощехранилища запасам, дети пили какао и ели по два куска черного хлеба с топленым маслом и небольшим мазком паштета с костным жиром. Мать Шкета, больная туберкулезом, с огромными синими кругами под глазами, захлопотала, предлагая гостям какао и бутерброды. Цыган поблагодарил и отказался, соврав, что уже позавтракал. Чеснок, с меньшим артистическим искусством, промямлил то же. Дети моментально поглотили нехитрую трапезу и теперь с любопытством разглядывали гостей.
– Сын говорил, что после пожара на складах вас переведут на другое место, – начала беседу мать Шкета.
– Да, только пока неизвестно куда, – охотно ответил Чеснок.
– Жаль, хорошее место было, – вздохнула больная женщина.
– Ничего, думаю, и в другом месте продпаек не хуже будет, – попытался поддержать ее Цыган.
– Мам, а еще хлебушка можно с маслицем? – раздался голос младшего мальчика.
– Пойдемте ко мне, – предложил Шкет, увидев условный жест Цыгана.
В комнатушке Шкета кроме дивана, письменного стола и стула мебели не было, трое мужчин с трудом здесь разместились. Услышав о приговоре, Шкет, как ни странно, не расстроился. Только вздохнул:
– Жаль, не удостоверились, подох ли Федуля.
– Вот посему я так думаю, парни, что нам нужно съезжать в безопасное место, – подытожил сказанное Цыган.
– Да чего там, все равно отыщут, – возразил Шкет. – Надо просто подготовиться как следует.
– Может, и правда, – осторожно поддержал его Чеснок. – Шпалеры бы достать… А то, может, первыми завалить их кодлу?
Цыган с удивлением посмотрел на своих молодых подельников. Его порадовало, что у них такой боевой настрой.
– Что ж, пара стволов нам не помешают, только
