надёжно прикрывали голову и плечи. Таня с лейтенантом шли впереди, метрах в ста – Лёха, выделяясь рослой, но худой фигурой, и рядом с ним Фёдор – щуплый и прыщавый малый. Винтовка на его плече торчала на полметра выше головы и едва не волочилась по земле. Лейтенант вернул им штыки, пообещав вооружить их автоматами и обучить стрельбе.
К машине вышли быстро, не плутали. Возле полуторки гудел тягач. Замерли в густом подросте клёна и бузины.
– Стоять здесь, ни шагу! Я – на разведку.
Лейтенант выдвинулся вперёд и пересчитал солдат. Пятеро вместе с водителем тягача. Помятая полуторка стояла ровно, осталось только вытащить на дорогу и транспортировать. Через снайперский прицел Костя увидел в кузове тягача наши ящики с боеприпасами. Торчали дулами вверх три карабина фрицев.
Он быстро вернулся к группе.
– Товарищи бойцы, атакуем фрицев. Их всего пятеро. – Он передал винтовку с прицелом девушке.
– Зачем им разбитая машина?
– Это металлолом. Переплавят на заводе. Итак, Таня берёт на прицел водителя тягача, чтобы не удрал. Он как раз сидит в кабине к нам лицом. Бойцы уничтожают тех, кто справа от машины. Я снимаю остальных. Исходная позиция – тот последний клён. Таня открывает огонь первая. За мной.
Таня промахнулась. Позднее выяснилось – шофёра спасла баранка. Пуля ушла в сторону. Водитель с криком вывалился из кабины. И тут его достал второй выстрел снайпера. Лейтенант короткими очередями снял стоящих слева солдат, мешавших водителю сдать назад. Два солдата стояли справа, наблюдая за действиями шофёра тягача. Осинин и Шелестов, передергивая затворы, замешкались и открыли огонь с опозданием. Причём по одному и тому же грузному солдату. Его ранили, он взвыл от боли, бросился бежать. Второй метнулся к карабинам, которые торчали в кузове. Он уже ухватился за ствол, и тут его настигла пуля лейтенанта. Последовали новые выстрелы бойцов по убегающему фрицу. Он упал и стал отползать дальше.
– Отставить стрельбу! Догнать врага! – приказал Белухин. – Если жив, я его допрошу.
Он вскинул пулемёт на плечо и пошёл вслед за рядовыми. Те торопливо, с опаской бежали к немцу, распластанному в траве.
Он был жив, но ранен в правый бок и, слыша топот, перевернулся на спину, закрыл руками лицо.
– Он живой, товарищ лейтенант, – доложил Осинин.
Белухин подошёл, присел рядом на корточки, отдернул руки с лица немца.
– Где находятся ваши передовые войска? – спросил лейтенант по-немецки.
– Я не знаю, я не солдат фюрера, я рабочий и против войны.
– Против, а топчешь нашу землю.
– Меня заставили идти в армию, в хозроту. Мне сорок пять лет. У меня дети.
– Воюют за фюрера?
– У меня две дочери, я ранен, помогите, возьмите меня в плен.
Подошла Таня.
– Перевязать? – спросила она.
– Мы не можем брать пленных, – жестко ответил лейтенант, – уходи
