Ефремов, выпьем. Устал, вижу, с дороги, а чай взбадривает…» Я тогда действительно две ночи не спал, с юга на перекладных добирался. Как услышал эти слова, сразу от сердца отлегло: чаепитие – занятие дружеское.
Ефремов откинулся на спинку стула и продолжал с улыбкой:
– Понимаешь, я, пока шел, чего только не передумал. Докладывать-то нужно было начальнику войск, а тут говорят: Дзержинский мной интересовался… Пока по коридорам управления петлял, все свои грехи в уме перебрал. Не станет же Феликс Эдмундович просто так вызывать. Может, промашку дал в чем-нибудь?.. Мы тогда как раз атамана Серого доколачивали. Банду почти всю уничтожили, а сам он трижды из-под носа уходил. Ну, думаю, вот за это мне и всыплют.
Степан придвинулся к столу поближе. Ефремов отхлебнул несколько глотков чаю.
– Ну а дальше? Дальше-то как?
– А что дальше, – как можно безразличнее протянул Ефремов. – Доложил я обо всем Феликсу Эдмундовичу. Он внимательно выслушал, расспросил подробности дела. Потом дал задание. Вот, собственно, и все.
– А для чего вы рассказали мне эту историю? – насупился Степан.
Ефремов наклонил голову и посмотрел с хитрецой:
– Верно, Корсунов, не зря рассказал. Угадал. – И, сразу став строже, заговорил иным, суровым тоном: – Задание мне тогда Дзержинский дал не совсем обычное. Феликс Эдмундович попросил Серого непременно взять живым. Я попытался объяснить, что атаман очень осторожен, вооружен до зубов; при нем неотлучно следуют телохранители, отчаяннейшие головорезы. Разрешите кончить на месте, говорю, все равно его ж потом в расход? – Подперев щеку рукой, Ефремов горестно качнул головой. – Понимаешь, Корсунов, я не просто так говорил. Как раз накануне Серый двух моих товарищей убил из-за угла. Какие ребята были! Я с ними еще в Петроградской ЧК начинал; потом весь колчаковский фронт прошел. В каких только переделках не приходилось бывать – и ничего, выкручивались. А тут сразу обоих. Да я за них готов был этому гаду собственными зубами горло перегрызть.
Глаза Ефремова сузились от гнева. Даже сейчас, много лет спустя, старый чекист не мог ни забыть, ни простить гибели своих друзей.
– И что же ответил Дзержинский? – взволнованно спросил Степан.
Ефремов вздохнул.
– Он меня правильно понял. Конечно, говорит, терять товарищей тяжело. И нам нужно беречь людей, Ефремов. Но атамана Серого надо судить. Судить публично! Пусть народ видит, что представляют собой бандиты и как их карает советская власть. Пусть все знают, что возмездие неминуемо. Тогда не появятся больше ни серые, ни антоновы, ни им подобные… Нужно взять бандита живым. Для дела нужно, для революции!
Степан давно понял, что сказал Ефремов Дзержинскому в ответ, но все же от вопроса не удержался. Начальник оперпункта пожал плечами.
– А как ты думаешь, Корсунов, что я мог сказать? – Он сделал паузу. – Только то, что сейчас скажешь ты: раз нужно – сделаю. А Серого потом судили. Принародно.
Глава
