style="font-size:15px;"> – Почему не очень?
– Как почему? Служи он где-нибудь у нас в Союзе, к нему можно съездить. Родственникам разрешают приезжать. Смотришь, где ты к нему, где он к тебе. Служба и пролетела незаметно. А в Германию кто ж тебя пустит? Или его выпустит?
От этих слов Мария оцепенела. Действительно, за порывом радости, она даже не обратила внимания на такие тонкости. Счастье оборвалось. Приговор судьбой подписан – они не увидятся полтора года. Разве мужа выпустят? Разве позволят ему через границы шастать туда-сюда? Все надежды рухнули. Только теперь тетя Зина поняла свой непреднамеренный промах. Она несла добрую весть, а принесла злую. Мысленно ругая себя за несдержанность, за свой поганый язык, который мелет не подумав, она потихоньку попятилась к двери.
– Маш, ты не расстраивайся раньше времени. Может, им там положен отпуск. Все же на чужбине служат . . . .
Но Мария уже не слышала жалких потуг доброй вахтерши. Радость омрачилась безнадегой. Так тоже бывает. Она свернула письмо и положила его себе под подушку, заняла свое место под одеялом и принялась сочинять ответ.
На самом деле, у Александра со службой сложилось, как нельзя лучше. Сначала, вроде как, совсем не везло. Ребята, с которыми он призывался из Солнечного, успешно прошли еще одну медицинскую комиссию теперь уже в Москве, и попали в достойные войска. В учебку направили тех, кто имел за плечами институт или техникум. Им давалась возможность за пол года обучения военным премудростям, получить младшее офицерское звание и год служить хоть небольшим, но начальником.
У Сашки все пошло наперекосяк. То ли из-за волнения, то ли от усталости, то ли еще по какой доселе неизвестной причине, у парня подскочило давление. Может быть, оно и раньше подскакивало, да он не обращал на это внимание. Ему и в голову не приходило раньше обследоваться. На комиссии в военкомате не выявилось никаких отклонений. Сашке за собственную выбраковку было стыдно и неудобно. Казалось, что окружающие шепчутся за его спиной, обвиняют в симулянтстве, в желании «проскочить» солдатские трудности.
Таких как он, болезных, набралось двадцать два человека. Все они призывались из Москвы или Подмосковья. К великой неожиданности, ребят погрузили в самолет и вывезли в Германскую Демократическую Республику, в чужой, заграничный город – Франкфурт на Майне. Там их перераспределили еще раз и небольшими группами по четыре-пять человек направили в разные воинские части, в разные концы Восточной Германии. Гордеев за отсутствием богатырского здоровья и за присутствием высшего технического образования попал в воинскую часть, которая предназначалась для «обслуживания» и охраны небольшого завода по ремонту советской военной техники.
Сюда поступали бронемашины, тягачи, автомобили, словом, все, что требовало квалифицированного ремонта. Везти на платформах или иным путем в Союз вышедшую из употребления технику только из-за поломок, пусть даже чрезвычайно серьезных, было весьма и весьма накладно. Поэтому основали небольшой, серьезный завод прямо заграницей. Ни для кого
