трудная жизнь, но она очень интересный человек.
– Ты ничего о ней не знаешь! Ты не можешь спасти весь мир, Грейси.
– Правда? Разве не это вы с Грэмом так хотели сделать?
– Именно по этой причине я знаю, что это невозможно, – произнес Рори холодным тоном.
Он хотел убедить ее в том, что он человек черствый и бессердечный, но она снова бросила на него мягкий взгляд, полный сочувствия. Этот взгляд навел его на мысль о том, что, хотя ей не под силу спасти весь мир, возможно, ей удастся спасти одного человека.
Что, если этим человеком станет он?
Рори пришел в замешательство. Ему никогда не приходило в голову, что его нужно спасать. Спасать от чего?
– Ты очень хочешь, чтобы Такер был сыном Грэма, правда? – мягко спросил он.
– А ты разве нет? Неужели ты не хочешь, чтобы частичка Грэма продолжала жить?
В ее голосе он услышал тоску и отчаяние и понял, что не может рассчитывать на то, что она примет разумное решение.
– Послушай, большая часть того, что делало Грэма тем, кем он был, не имеет отношения к генетике. Эти вещи – результат воспитания.
Он помнил ее семью. По воскресеньям они ходили в церковь, в каникулы ездили в свой домик на озере. Зимними вечерами они играли в настольные игры. Родители часто обнимали и целовали своих детей, дарили им любовь и внимание.
Он пытался ей сказать, что если Такер будет продолжать воспитываться в том же духе, то никогда не станет похожим на Грэма. Даже если он действительно сын Грэма, в чем Рори очень сомневается.
– Нетрудно выяснить, является Такер сыном Грэма или нет.
Грейс промолчала.
– В лаборатории у него возьмут ватной палочкой образец слизистой с внутренней стороны щеки, и все дела.
– Как часто ты это делал, Рори? – яростно бросила Грейс.
Рори знал, что она так отреагировала для того, чтобы скрыть тот факт, что ее пугает простота этого решения.
Он ничего не сказал. Пусть думает, что хочет. Главное, что она перестала так мягко на него смотреть.
– Разве ты сама не хочешь узнать правду о Такере? – спросил Рори.
– Хочу. Я хочу, чтобы Серенити ее мне сказала.
– Ты хочешь, чтобы Серенити сказала тебе правду? – недоверчиво спросил он.
Как можно быть такой безнадежно наивной?
Грейс упрямо кивнула.
– Ты знаешь, как можно понять, что Серенити лжет?
– Как?
– Она делает это всякий раз, когда открывает рот.
– Можно было обойтись без лишнего цинизма.
– Цинизм лишним не бывает.
Грейс еще раз сверкнула глазами, но не стала больше спорить на эту тему.
– Насколько хорошо вы с Грэмом ее знали?
– Достаточно хорошо, чтобы смело утверждать, что ради собственной выгоды она может сказать, что угодно.
– Ты крайне недоверчив.
– Да. И поэтому все еще жив. Грейс,
