«немцами». Их призвала сюда своим манифестом императрица Екатерина II, обещая свободные – не хуже, чем в неосвоенной ещё Америке – земли и массу льгот, дабы переселенцы удобно устроились.
В результате на территории, равной приличному европейскому государству, взросли сотни колоний со своеобразным бытом и культурой. Правда, все колонисты делились строго по главному признаку – одни являлись яростными католиками, другие – протестантами различного толка. И нынешнее Лещёво изначально было немецкой колонией Туссенбах. Его улицы педантично изгибались под углом в девяносто градусов; дома, амбары, хозяйственные постройки закладывались основательно из камня и с учётом европейской архитектуры. Кирхи возводились такой высоты и красоты, что приезжавшие к мимо крестьяне долго чесали «репу», глядя вверх от изумления. Впрочем, это не меняло отношения тамошних жителей – как казаков, так и азиатов-степняков – к немцам. Они старались при каждом случае сотворить гадость «пришлым», приговаривая: «Ишь, понаехали, басурмане!..»
После того, как немцев перед войной объявили предателями советской родины, их скопом отправили в товарняках в заснеженную Сибирь и пустынный Казахстан. А ещё тёплые очаги резво позанимали строители «нового общества». Правда, с расселением последних посёлок стал стремительно захеревать, так как дома и дороги практически не ремонтировались. Адепты «красной» религии бескомпромиссно верили: чистота и порядок – пережиток проклятых буржуев. И ни в коем случае нельзя отвлекаться на такие мелочи, когда ты занят более важным делом – построением коммунизма. Они даже для пущей убедительности поставили огромную фигуру своего идолища, который протянутой вперёд рукой звал их в дальнюю даль, в светлое будущее… Новые хозяева запущенного до неузнаваемости посёлка даже обижались, коли их в шутку тоже называли «немцами».
И вот теперь, неисповедимыми путями Павшук оказался в этих местах. «Не странно ли?» – подумал он снова.
Внезапно автобус начал притормаживать. Сквозь липкую дремоту Владимир с наушниками на голове едва услышал встревоженные голоса пассажиров. Он приоткрыл веки и увидел, как все прильнули к широким окнам – рядом с дорогой что-то случилось.
Автобус стал двигаться медленнее, так как впереди скопился транспорт. Журналист тоже перевёл взгляд туда, куда глядели остальные.
Вдоль обочины шла густая лесопосадка, и в ней суетилось несколько человек; кое-кто из них был в штатском, другие – в полицейской форме. На обочине также стояли одна полицейская машины и один белый фургон с синими полосами на котором читалось: «Лаборатория криминалистическая»; рядом виднелся ещё зелёный УАЗик.
Присмотревшись пристальнее, журналист понял, что люди суетятся вокруг серебристого «Хаммера». Здоровенный джип почти полностью заехал в кювет. Его задняя дверь была распахнута, и на фоне чёрных сидений манекеном застыл труп молодой блондинки. Почти посредине её светлого костюма алел кровавый цветок смертельной
