align="center">Поздняя осень
Тонны хлюпов – на жалость,
всё, как в жизни, всерьёз,
к роще жёлтой прижалась,
вытираясь от слёз.
Эта мокрая поросль
деревенских зазноб,
эта нервная морось
и вечерний озноб.
Эта дрожь нетерпенья
и цветной выпендрёж —
осень, вся на измене,
ей давно невтерпёж.
Шаг вперёд – на пороге,
два, себе на беду —
завтра, голой к дороге,
побредёт на виду.
23.11.15
Та девочка
Это позднее прозренье —
хоть не плачь, хоть не плачь,
что та девочка, наверно —
из удач, из удач!
Что она в тебе забыла
и ещё – да ещё,
что же в ней такого было
за душой, за душой?!
Сколь за скользкие перила
не берись, не берись,
чтобы девочка любила —
брось корысть, брось корысть.
На ветру в парижской луже
ты не стой, ты не стой —
за морями жизнь не хуже,
но не с той, но не с той.
Это позднее прозренье —
словно плачь, как палач.
А та девочка-везенье —
как калач, хоть не плачь.
Как она тогда любила!..
И ещё – да ещё,
сколько космоса в ней было
за душой, за душой!
22.12.15
«Роща, осенью острижена…»
Роща, осенью острижена,
в душегреечке худой
как-то жалобней и ближе нам,
словно делится бедой.
Ноу друга слов не вытяну —
не жалеет, не грустит,
может, знает он про истину
там, где дождик моросит?!
Говорит: не это выдюжу,
всё отдам и всё приму,
за одну веснушку рыжую —
хоть на плаху, хоть в тюрьму!
24.12.15
Март
Весна черкнёт в календаре
и почерк не исправит,
хотя мороз, как в январе,
и снег ещё навалит.
Неугомонный, как каприз,
как гомон свиристели,
Март свесил ноги за карниз
уже в конце недели.
Он щурит веки, как пацан
и хулиганит с Вестом,
но обещает до венца
дойти своим невестам.
Что ж он такой, ни дать, ни взять —
всё радуется веку,
да что-то хочет рассказать
на ухо человеку!
24.01.16
Святая наивность
Он был, как Бог, как грустный гений
касаясь нежных губ.
Он, словно призрак поколений,
которые не лгут.
Как откровение Вселенной —
спасёт и сохранит —
он был той истиной нетленной,
что
