Жизнь по крупицам. Евгений Гешин

      Я закат уроню на колени

      и тебе напишу среди ночи —

      не разбудит любовь без сомнений

      незатейливый смысл многоточий.

      Ничего, что ты спишь без оглядки

      и посланий не ждёшь до рассвета,

      я пишу, и не хватит тетрадки,

      чтобы знала ты даже про это.

      Будут тайны проситься под дверью

      и на ухо шептать кто-то будет —

      я святое желанье доверю

      этой ночи – властителю судеб.

      Может, утром поднявшись с постели,

      улыбнувшись, ты скажешь: поверь мне,

      я ждала тебя ночь, в самом деле,

      а ты щёлкаешь перья и время…

      Ночь прошла, и окно заалело —

      так рассвет режет дня пуповину,

      но, в записке, где сердце болело,

      многоточия сказку покинут.

      Этот Март – это солнечное застолье,

      этот сенный запах винной пробки,

      и, сюда привезённый кем-то, за сто лье[6],

      па-де-де[7] Рено с Пежоу самой бровки!

      Выпить утра бокал иль сто грамм, в охотку,

      расплескавшейся зари с набегом,

      ощутить зацелованных губ шарлотку

      и забыть навсегда про лыжню со снегом.

      Можно скинуть зипуну сырой ограды

      и в расшитой рубахе рвануть – ей-богу,

      мы весне, завсегда, бесконечно рады

      словно девке красной, что глядит с порогу!

      С крыш капели весь день лить дай до заката,

      чтоб размазать стылые узы поп-арта.

      Ну, а что, вообще, пожелать от Марта,

      если век тебе он за родного брата?!

      Начало зимы.

      С крыш – ни капли,

      и кто-то грустит о былом.

      Но суть новизны в том,

      что снег – словно перья у цапли,

      точнее, как пух под крылом.

      Как плед на плечах

      твоих, вязкий,

      белее, чем начатый лист,

      и то, как сейчас

      здесь свежо, а из утренней сказки

      прошёлся ершом трубочист.

      Как ласковый взгляд,

      без оглядки,

      призывен и неотразим,

      хотя, наугад,

      не решит той извечной загадки

      начала всех прожитых зим.