сами собой не несут,чертыхаясь, бредёт Дядя Ёлкин
с рыжей шишкой на красном носу.
Он заглянет в избу у дороги,
и батог из берёзы с собой
отряхнёт его снежные ноги
и мешок, и кафтан голубой.
13.12.13
Осеннее утро
Солнце выйдет меж створ над заливом,
растолкает туман среди вод.
Я замечу: не как всё красиво,
а как искренне утро встаёт.
На ладонь крошки хлебные ссыплю,
что на завтрак пойдут и обед —
лучше сладкой смородинной сыпью,
чем роса на траве, в мире нет.
Прошагаю вдоль парка и встану
у реки, где волнуется плёс,
подчинюсь чудесам и обману,
заскулю, как обиженный пёс.
Угадаю чутьём тайнописи,
по мазкам на кустах, сберегу
взгляд осенний мурлычущей рыси,
что сидит на другом берегу.
30.09.14
Скоро лето
Лето – это всё из той,
позабытой детской сказки,
где зелёною травой
замарались замарашки.
Лето – это без конца
ждать заветного ответа,
это девичья коса,
что тревожит до рассвета.
Нам его недостаёт,
хоть уедешь на экватор, —
там петух не так поёт,
не о том кричат ребята.
Там жара грызёт гранит,
только в этом мало толку,
здесь же – лето, как магнит
или росписи по шёлку.
Лето здесь – как из тюрьмы
бегство, в туфельках, на танцы.
Лето, где с тобою мы
отражаемся на глянце.
Скоро-скоро, милый друг,
будет лето рваться к даче,
и изгибы синих вьюг
наша память где-то спрячет.
Скоро-скоро, милый друг,
будет лето рваться к даче,
а изгибы синих вьюг
сердце вспомнит… и заплачет.
27.01.15.
Пароход «А.Афиногенов»
«Афиногенов» грыз дебаркадер,
тыкался в берег и устья,
шлёпал колёсами, как на параде,
брызгал «Славянку» напутствий.
Мыкались баржи в ржавых затонах.
Не обижаясь публично,
старый буксир им гудел на полтона
ниже былого величья.
Сносит по Каме волны и души
в грохоте шлюзов и створов
этот, в солёные пермские уши,
коми-пермяцкий твой говор.
Память всё помнит аборигенов —
всё до последних уключин…
Где же, дружище «Афиногенов»,
ты не осилил излучин?!
27.10.15
Попьём ещё пива
Покроемся пылью и плесенью тоже,
начнём спотыкаться, брюзжать,
и новая жизнь в назиданье, похоже,
не станет жалеть нас и ждать.
Ты
