В снегах. Алексей Толстой

      Алексей Толстой

      В снегах

      Ночью на верху снежного холма появился человек в собачьей дохе, взглянул на открытый, залитый лунным светом, крутой косогор, поправил за спиной винтовку и шибко побежал вниз на широких лыжах, – закутался снежной пылью.

      За ним появился на гребне второй человек, и – еще, и – еще, – в подпоясанных дохах. Один за другим, – откинувшись, раздвинув ноги, – слетали они вниз, где на снегу лежали синие тени от сосен. Скатились и пропали в лесу.

      Спустя небольшое время на ту же гору вышел волк, за ним – стая. Волк сел. Иные волки легли, положили морды на лапы, – слушали, глядели туда, где под горой за лесом блестели две морозных полосы рельсов.

      Волки были гладкие. Они давно шли следом за партизанами. Партизаны, через сопки и леса, забегали глубоко в тыл отступавшим остаткам войск несчастного правителя. На тысячи верст поднялись на хуторах и деревнях сибирские мужики, – бросились в погоню за несметными, уходившими на восток сокровищами правителя.

      Тою же ночью невдалеке от этих мест тащился на восток закутанный дымом товарный поезд. Дымило, валило искрами из каждой теплушки. В иных горели печки, жаровни, а где и костры посреди вагона.

      У огня сидели странные люди – закопченные, с голодными, страшными глазами, в рваных шинелях, в тулупах, кто просто в бабьей шубе, с отмороженными носами, ногами, обмотанными в тряпье.

      Люди глядели на огонь. Шутки были давно все перешучены, было не до шуток. Ехали третью неделю от самой Москвы в погоню за сокровищем, – оно, окруженное остатками войск правителя, все дальше уходило на восток.

      Вдруг загремели цепи, заскрипели буфера, стали вагоны. Двери – настежь.

      Вылезай!

      Повыскакали из вагонов. Повалил пар. От крепкого мороза ломило дух. Кругом луны – семь радужных кругов. Из снега торчали обгорелые столбы станции. Охриплыми голосами кричали командиры.

      Бойцы пошли редкой цепью по снежной равнине, куда – неизвестно, края не видно. Шли, ложились в цепи. Поднимались, опять брели по жесткому, волнистому снегу, спотыкались о наметенные гребни.

      Несколько человек в эту ночь видели такое, что потом, когда после боя вернулись в теплушки, – сразу не могли рассказать: стучали зубами. Видели, – стоят на равнине голые мужики, один от другого саженях в пятнадцати. Мужики, для крепости политые водой, и рука поднятая указывает дорогу.

      Говорят, правитель наставил много таких вех на дорогах.

      Бой в эту ночь был легкий, неприятель к себе не подпустил, скрылся. Так и не разобрали – с кем дрались: с правителем, с чехами, с атаманами.

      Сели в теплушки, поехали глубже на восток в погоне за сокровищем.