но вы выше и моложе, чем я представляла.
Говорила она со странным акцентом – с почти непонятным мне исковерканным армянским «х» и грассирующим «р».
– Мама – француженка. Она выучила армянский здесь, но, как видишь, пока говорит не очень хорошо, – пояснила Мари.
– Заходите к нам! – пригласила мадам Сильвия. – Я сделала вкусное печенье гато, выпьем черного кофе по-восточному[6].
– Мама, Давид спортсмен и не пьет кофе. Он пьет молоко – это очень полезно для молодого человека его возраста.
– Мне пора идти, мадам Сильвия, до свидания, спасибо за приглашение! А с тобой, Мари, мы потом обязательно обменяемся мнениями насчет пользы молока. Надеюсь получить добрый совет!
Мне очень хотелось принять приглашение и зайти к ним. Но как сказать мадам Сильвии, что на улице меня с нетерпением ждут двадцать человек? Я вышел за калитку. Ребята стояли с разочарованным видом, кто-то курил.
– Плохо ты подготовил операцию, – сказал один из них. – А может, девушка покажет дом этого бандита, и мы его там возьмем?
– Не удалось нам выманить вонючку. А в самом деле, представь: он вдруг видит, что на его тихой улочке появляются незнакомые ребята, а в руках завернутые в газету железки. Они же не идиоты, все понимают. Да вы еще и ржали на всю улицу. Ничего себе – пришли двадцать мужиков и веселятся! Так что, может, нас увидели, а может, действительно сегодня никто из дома не выходил, отдыхают, мало ли что. Вот что я предлагаю: сейчас три часа дня, собираемся здесь в половине восьмого вечера. Пусть придут восемь-десять человек, не больше, остальные подождут в штабе. Так будет правильнее. Рафа, ты можешь отдыхать.
– Это уже не твое дело, начальник. Захочу – приду, нет – найду другое занятие, получше, чем уличную шпану пугать, – ухмыльнулся мой друг.
Глава 3
В семь часов вечера я уже стоял у калитки Мари. Через решетчатый забор был виден ухоженный фруктовый сад и виноградные лозы на деревянных подпорках, образующие двадцатиметровую зеленую арку. Под аркой стоял стол со стульями и табуретками, над ним электрическая лампа, поодаль – столик для пинг-понга, шторы из толстой ткани, позволяющие закрыться от чужих глаз. Все говорило о том, что семья Мари по вечерам собиралась здесь.
После минутного колебания я позвонил в дверь. Тишина. «Неужели Мари нет дома, а я ребят вызвал еще раз? Вот неудача!» Позвонил еще. Дверь открыла младшая сестра Мари – стройная застенчивая брюнетка, на вид не старше пятнадцати, очень приятная, но далеко не такая яркая, как старшая сестра, хотя в чертах лица просматривалось определенное сходство.
– Здравствуйте! Вы, по-видимому, Тереза?
– Да. А вы – Давид?
– Угадали. Мари дома?
Мари уже вышла на открытое крыльцо в легком коротеньком сарафане выше колен. На ногах резиновые шлепанцы. «Какая она все-таки красивая и как хорошо сложена», – невольно подумал я.
– Ты, вероятно, пришел сказать мне «добрый
Здесь нужно заметить, что армяне не говорят «по-турецки». На любое употребление слова «турецкий» без негативного оттенка наложено табу.
