ойдена грань, за которой стало понятно, что летать невозможно. А ведь достаточно просто немного разбежаться и прыгнуть. Без усилий. Просто взять и прыгнуть. Каждый следующий раз немного выше.
В голове становиться приятно прохладно и уже нет иных нелепых целей. Все вокруг немного замедлилось и не представляет прежнего интереса. Как же иногда хочется шоколадного мороженого. От него мгновенно проясняется мысли. Точнее они как бы пропадают. Не хочется думать ни о чем, только наслаждаться вкусом и живительной прохладой. Ноги стали лёгкими и слегка… Нет. Показалось.
Вокруг цветника порхали бабочки, а дама позднего зрелого возраста смотрела на них. Все психологи мира за все свои миллионы жизней не смогли бы описать в всей полноте её чувства. Хотелось одернуть её и спросить. Но увы её взгляд не позволит Вам разорвать эту связь. Связь её естества с этими крохотными порхающими существами. Она их не видит и даже не смотрит на них. Ощущает их собой, вне себя и внутри. Слившись в единое целое, они вместе парят над миром. Соединение без смысла и цели. Просто они нужны друг другу.
Пыльца ромашек золотистыми пылинками медленно поднимается. Поднимая и без того парящий тёплый свежий воздух. Со стороны не совсем ясно, крылышки будто бы машут к земле. Будто бы бабочка не взлетает, а ныряет в восходящий густой поток.
Дама сделала жест лакею и тот подал ей что-то в свёртке. Обычный свёрток из бумаги определенно представлял ценность. Она положила его перед цветником и с явной досадой развернулась и ушла прочь. Её грудная походка, при все ещё здоровом теле, говорила о множестве перенесенных жизненных тягот. Деловых встреч на сегодня больше не назначено, а значит и спешить не куда.
Вдруг из-под стола выскочил оборванец, со скоростью пули выхватил её ридикюль, пролетел под столом и вылетел в щель парапета. Охрана, едва не хватаясь за пистолеты, покатилась спотыкаясь о стулья за ним. Куда им, дуболомам.
Дама плакала и задыхалась. Побелевший лакей трясясь вспоминал второй курс медицинского, с которого его выгнали за пьянство. Тут дама начала издавать странные звуки. На вроде лягушки. Ей богу помирает, подумал лакей. Как доктор подумал, серьёзно. Слезы, покраснение и трясучка. Агония. Лакей уже не спешил. Одев маску благочинного смирения, он наблюдал, как его госпожа катается по полу от смеха и не может остановиться. Лишь её умоляющий взгляд принудил лакея спросить,-"С Вами всё в порядке?"
Когда они уходили, казалось не он придерживал её, а наоборот. И с каждым шагом она поднималась всё выше, выше…
Покой
Наступила мягкая осень. Все вокруг приобрело оттенки покоя и удовлетворения. Казалось бы, невзрачные дома приобрели благородную осанку и возвышались над морем плавно скользящих машин. Не замечая друг друга люди, растворяясь в собственной самодостаточности, степенно вышагивают по влажным тротуарам. Время замедлилось. Спешки нет, все дела остались в суете душного лета. Нет телефонных звонков. Нет желаний. Есть только чистое созерцание при отсутствии собственного «я».
Золотистый свет обеденного солнца, отражаясь от желтых листьев, озаряет пыльные стены, превращая дома в загадочные обелиски. Звук тонет в наполненном вязком воздухе. Запах исчез. Вместо него остался какой-то ненавязчивый клубничный привкус.
Ребёнок идёт по бульвару и тянет за собой веревочку. Он закутан не по погоде заботливой мамой. Но это его не беспокоит. Его беспокоит кончик веревочки, на который он, озираясь, поглядывает украдкой.
Сколько загадок кроется в его мыслях. Быть может, он представляет щеночка. А быть может он крутит планету в нужную, правильную сторону. Как быстро его фантазия прокручивает колесо мироздания. Образы лавинами вращаются вокруг него, создавая свой ярко-зеленый мир внутри этого дремлющего благодушия.
Навстречу идёт подросток. Озадаченный вид и быстрая походка резко контрастируют с происходящим. Он мчится прямо на беззаботно шаркающего ребёнка. Длинные ноги, как ножницы, бездушно режут воздух.
Мгновение до столкновения. Подросток увидел ребёнка, но остановиться уже не успевает. Спотыкаясь о невидимый бордюр, падает с высоты своего роста, перелетая через малыша. Тот философски наблюдает за происходящим.
Поранил ладони и испачкал брюки. Малыш в порядке. Неказистый отрок стоит на четвереньках и исступленно смотрит на рисунок брусчатки. Взор его медленно поднимается к горизонту. Разбил телефон. Во взгляде пустота. И вот впервые на лице появляется тень эмоций. Вслед за тенью, по щеке из холодных глаз покатилась слеза.
Ведьма
За окном стоял трескучий мороз. Казалось, от холода воздух твердел и редкие снежинки с трудом проваливались через него. Сосны копьями рассекали голубое небо. Солнце бриллиантовым блеском наполняло снег. Он устало лежал на ветвях, ожидая своего часа упасть вниз.
Потрескивание дров в печи оживляло эту немую картину. За печью грелся сверчок,
