тяжательность, всякая многоученость»; «Блажен, кто имеет высокую жизнь, но смиренный образ мыслей: он подражает Христу, и с Ним будет восседать».
Преподобный Ефрем Сирин прошел долгий путь, прежде чем приобрел величайшее смирение и кротость. В юности он был весьма раздражительным и даже безрассудным, чем очень огорчал своих родителей, но благодаря Промыслу Божию он изменился и отказался от мирских радостей. Всю свою оставшуюся жизнь он провел в сокрушенном покаянии и молитве.
Будучи великим подвижником, человеком, превосходно знающим Священное Писание, преподобный Ефрем Сирин не только не возносился перед другими людьми, но продолжал смиренно считать себя великим грешником. По смирению же он отказался от сана пресвитера, считая себя недостойным его.
Без истинного смирения невозможно избавиться от главного порока – гордости – и приблизиться к Господу. Это прекрасно понимал преподобный Ефрем, который считал, что только благодаря смирению человек может окончательно очиститься от грехов и страстей. И как не смиряться, если Сам Господь наш Иисус Христос Своей жизнью показал пример истинного смирения.
Труды преподобного Ефрема Сирина имеют основополагающее значение и в наше время. Они во многом помогают понять и осознать человеку свою греховность, а те слова, которые посвящены величайшему дару – смирению, дают надежду на спасение: «Кто вступает в брань и желает одержать победу, тот пусть, как в броню, облечется в славный доспех – смирение… Смирением человек более благоугождает Богу, нежели жертвами и приношениями. Чрез него достигают совершенства праведные, приемлются Богом кающиеся, примиряются с Ним грешники, оправдываются виновные. Смирение есть источник, из которого истекает все доброе». Вот так высоко святой Ефрем Сирин ставит смирение, которое освещает другие добродетели и помогает бороться с грехом.
Собранные в этой книге слова преподобного Ефрема Сирина, избранные из его многочисленных творений и посвященные смирению, помогут тем, кто идет к Богу и желает достигнуть духовно-нравственного совершенства.
Юлия Коннова
Возьмись за смиренномудрие
Кто не имеет в себе страха Божия, тот открыт нападениям диавольским. Кто не имеет у себя страха Божия, тот парит умом и равнодушен к добру, спит без меры и нерадит о делах своих; тот вместилище сластолюбия, тешится всем, что ему приятно, потому что не боится пришествия Владыки; тот хвалится страстями, любит покой, бегает злостраданий, гнушается смирением, лобызает гордыню. Наконец приходит Господь его и находит его в занятиях, Ему не угодных, и растешет его полма, и предаст вечной тьме. Такого человека кто не признает окаянным? [3, с. 45]
Без смиренномудрия напрасны всякий подвиг, всякое воздержание, всякое подчинение, всякая нестяжательность, всякая многоученость. Ибо как начало и конец доброго – смиренномудрие, так начало и конец худого – высокоумие. А этот нечистый дух изворотлив и многообразен, поэтому употребляет всякие усилия возобладать всеми, и каждому, кто каким ни идет путем, ставит на оном сеть. Мудрого уловляет мудростью, крепкого – крепостью, богатого – богатством, благообразного – красотой, красноречивого – краснословием, имеющего хороший голос – приятностью голоса, художника – искусством, оборотливого – оборотливостью. И подобно этому не перестает искушать и ведущих духовную жизнь, и ставит сеть отрекшемуся от мира в отречении, воздержному – в воздержании, безмолвнику – в безмолвии, нестяжательному – в нестяжательности, многоученому – в учености, благоговейному – в благоговении, сведущему – в знании (впрочем, истинное ведение сопряжено со смиренномудрием). Так высокоумие во всех старается посеять свои плевелы. Поэтому, зная жестокость этой страсти (ибо как скоро она где укоренится, ни к чему негодными делает и человека, и весь труд его), Господь для победы над ней дал нам средство – смиренномудрие, сказав: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы (Лк. 17, 10). Итак, для чего же мы сами себя вовлекаем в легкомыслие и доводим до умоповреждения? Апостол говорит: Аще бо кто мнит себе быти что, ничтоже сый, умом льстит себе. Дело же свое да искушает кийждо, и тогда в себе точию хваление да имать, а не во инем (Гал. 6, 3–4).
Для чего сами себя обманываем, будто знатные какие в мире люди, превозносясь друг над другом и уничижая тех, кто скромнее? Знаем, что, по учению Господа, еже есть, в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16, 15). Или, как воздержные, превозносимся мы перед теми, кто немощнее? Опять обличает нас апостол, говоря: не хваляй бо себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет (2 Кор. 10, 18). Или, как преимущественно трудящиеся в служении, думаем о себе высоко в сравнении с живущими в покое? Опять находим, что Господь более хвалит Марию, потому что благую часть избра (Лк. 10, 42). Или, как безмолвники, превозносимся над теми, которые развлекаются служением? Опять находим, как Господь учит и говорит, что не прииде, да послужат Ему, но послужити и дата душу Свою избавление за многих (Мф. 20, 28). Поэтому во всяком случае должно бегать высокоумия.
Но
