негромко. – Время песчаных бурь.
Он круто повернулся, и Дан понял, что кехс разговаривал не сам с собой, он услышал шаги… ну конечно, его шаги, он так и не смог, как ни старался, перенять у Марана его беззвучную походку…
– Ты не один, сын Чицина? – в голосе кехса прозвучала досада с оттенком недоумения.
– Я полагаю, ты вызвал меня в связи со словами полководца Деци, сказанными мне восемь лун назад? – спросил Маран.
– Да.
– Я обдумал эти слова. Половина моей крови – кровь лахина, а мой родич Дан – истый горец, горское чутье у него острей, чем у меня. Он может пригодиться для служения Лаху. Если нет, он уйдет.
Лахицин ответил не сразу. Он внимательно оглядел Дана, спросил:
– Ты знаешь язык лахинов?
– Знаю.
– Для чего ты его учил? – в этом вопросе Дану почудился оттенок подозрительности.
– Я всегда мечтал побывать в великом государстве Лах, – он постарался вложить в свой ответ максимум искренности.
– В Лах нелегко попасть, но уехать из Лаха еще трудней.
– Разве есть люди, желающие покинуть Лах? – спросил Маран удивленно.
– Каждый человек стремится к себе на родину, хороша она или плоха.
Реплика Лахицина была неожиданной, за прошедшие месяцы и Дан, и Маран привыкли к безудержному восхвалению лахинами своего отечества, как-то само собой разумелось, что все люди и народы должны тяготеть к Лаху. Пытался ли Лахицин определить меру их искренности или просто высказал, что думал?
– А что такое родина, кехс? – сказал Маран задумчиво. – Земля? Камни? Родное племя? Отец и мать? Любимая? Или просто незнакомые люди, которые говорят с тобой на одном языке?
– Все это и многое другое. Книги, на этом языке написанные. Храмы, этими людьми построенные. Боги, которым молятся в этих храмах.
– Народ моей матери не пишет книг, кехс. Он не строит храмов. Богов, которым молится, он носит в сердце. Наши отцы и матери умерли. Наши возлюбленные, все наше племя, наши друзья и родные погибли при передвижке скал, мы с Даном уцелели только потому, что охотились в отдаленных лесах. Мы скитались от очага к очагу, нигде не задерживаясь, ведь сыну лахина и внуку вождя трудно быть простым охотником, а иначе невозможно, потому что в каждом племени свои вожди. Нас немногое удерживает на родине. Разве что камни, на которые мы карабкались в детстве.
– Не отзывайся о камнях пренебрежительно, сын Чицина. Камни родины больше, чем просто камни. Ты молод, и тебе еще неведомо, что через двадцать лет все соблазны огромного мира будут значить в твоих глазах меньше самого малого из этих камней.
Маран ответил не сразу, а когда ответил, Дан поразился теплоте его голоса.
– Я знал, что лахины мудры, кехс. Но я не знал, что они еще и добры.
– Не всегда. Деци не сказал бы вам того, что говорю я… Возможно, поэтому и он полководец, а я всего лишь кехс. Но пока еще есть время, подумайте.
– Мы благодарим тебя за предоставленный выбор. И все-таки, кехс, мы молоды, и тоска старости не заслоняет
