прекрасного архитектора и человека, каких на свете больше нет. С тройной рекомендацией – моей, Поэта и Дана. Берешь?
– Беру, – отозвался Олбрайт без промедления.
– Только сначала мы покажем ей Землю.
– Это будет слишком долго.
– Зато расширит ее взгляд на вещи. Она сможет сравнивать. Она поймет, что землянам интереснее. Идет?
– Тебе – ни в чем не могу отказать, – сказал Олбрайт. – Идет.
– Ну и отлично. – Маран отдал аппарат Дану, спросил: – Кто поедет за Диной? – И сразу: – Понимаю. Мит, дай ключи от мобиля. Дан, иди на связь, скажи дамам, пусть они немедленно перебираются на астролет. И торопись, им нужна масса времени, чтобы собрать свои наряды. – Он выглядел веселым, хотя за этой веселостью пряталось то ли скрытое напряжение, то ли волнение. – Я скоро вернусь.
Он вышел, и Дан, прервав свои сборы, отправился в приемную Олбрайта.
– Как, прямо сейчас? – спросила Ника. – Но я непременно должна увидеться с Диной!
– Увидишься, – обещал Дан. – Мы собираемся взять ее с собой.
– Дину? Но она же не хотела.
– Ну… Маран поехал за ней, может, уговорит.
– Ах Маран? – Ника засмеялась. – Этот уговорит.
– Думаешь?
– После того, Дан, как он велел мне убираться из Латании в двадцать четыре часа, и я убралась, даже не пикнув…
– Не преувеличивай, Маран не разговаривает с женщинами в подобных выражениях.
– Я имею в виду суть дела. Сначала я сказала: «Есть, шеф, будет исполнено», потом удивилась, потом… Словом, я поняла, как он это делает.
– Как? – спросил Дан с любопытством.
– Очень просто. Он говорит с абсолютной убежденностью, что предлагает нечто единственно верное, не имеющее альтернативы, и ты невольно веришь, что он лучше знает, как надо поступать.
– Но ведь он был прав?
– Да, наверно. Дело еще и в этом, он часто оказывается прав.
– Не часто, а всегда. Или почти всегда.
– Ну насчет всегда не знаю… А почему вы вдруг собрались лететь? Что за спешка?
– Мы получили вызов, – объяснил Дан. – Эдуру утвердили, и Маран решил…
– Почему Маран?
– А потому что экспедицией будет командовать он.
Ника вытаращила глаза.
– Маран?!
– А что такого?
– Нет, ничего. Этот человек просто органически неспособен находиться внизу.
– Уж не считаешь ли ты его карьеристом? – осведомился Дан.
– Боже упаси! Я не это имела в виду. Тебя, Дан, надо толкать вверх по лестнице. А его придерживать, чтобы не прыгал через ступеньки.
– Ты выбрала не то слово, – возразил Дан. – Маран не лезет вверх, он идет вперед.
– Может, и так, – согласилась Ника. – Но результат-то от этого не меняется. Командир экспедиции, это ведь совсем не так мало, как кажется, не правда ли? Вроде бы только чуточку выше, чем просто участник, но на самом деле лишь немногим ниже, чем шеф Разведки. Они ведь подчиняются только шефу. Так? Я правильно понимаю?
– Правильно.
– Ладно, пойду обрадую Наи.
– Назначением?
– Назначения ей до лампочки. Ей лишь бы получить своего Марана в целости и сохранности. Никогда не видела столь несчастной женщины. Пока вы там занимались всякими глупостями…
– Ничем мы не занимались, – запротестовал Дан, но она перебила:
– Не морочь голову. Или ты думаешь, что на станции не ловится «Латания-фонор»? Ладно, до встречи.
Конечно, Маран вернулся с Диной. Взволнованной, даже ошеломленной неожиданным изменением в своей судьбе, разрумянившейся Диной. Увидев ее, Поэт совсем помрачнел, тогда Маран предложил и ему присоединиться к компании, но тот ответил:
– На Эдуру, как я понимаю, ты меня не возьмешь?
– Не возьму, – сказал Маран. – Хватит с тебя и Палевой. Займись делом. Когда ты написал последнюю песню?
– Давно, – вздохнул Поэт.
– То-то и оно. Работай. Нечего тебе болтаться по всяким Эдурам.
– Куда же я поеду? С женщинами, что ли, сидеть?
– Тогда оставайся. Предъявишь мне, когда вернусь, песен ну хотя бы двадцать…
– Здрасте! Может, все пятьдесят?
– Ладно,
