ему говорить что-то в полголоса. Когда тот отошел, Геннадий Алексеевич повернулся к Максимову.
– Я в отдел. Жду доклад.
***
Галина вернулась с работы и, сбросив с себя одежду, быстро переоделась в домашний фланелевый халат. Корнилов лежал на диване и внимательно наблюдал за сожительницей. Впервые за все время своего проживания с этой женщиной, он заметил, как она изменилась не только внешне, но и в отношениях к нему. У нее исчезла та женская мягкость, которая так подкупала Василия ранее. Галина стала жесткой, циничной и ему все чаще и чаще казалось, что ей были нужны лишь его деньги, а не он.
– Что нового, Галина? – поинтересовался он у нее. – «Мусора», наверное, шерстят?
– А ты, как сам думаешь? – вопросом на вопрос, ответила женщина. – Копают, роют землю. Говорят, что всех врачей больницы уже допросили.
Василий поднялся с дивана и, зайдя к Галине со спины, обнял ее. Его руки легли на ее пышные груди.
– Ты что, кобель, обалдел? Убери свои руки! Я с работы пришла, устала, а ты обниматься лезешь! – произнесла она, сбросив с себя руки Корнилова. – Ты лучше чай поставь для жены.
– Те чего? Какой чай? Надо же придумала – чай. Между прочим, у меня хорошая новость, – ответил он Галине. – Я весь товар сбросил одному «барыге». Вот посмотри сколько денег!
Он сдернул салфетку с кровати и посмотрел на Галину.
– Смотри, сколько денег…. Давай, махнем на море – позагораем, покупаемся.
Взгляд хозяйки скользнул по кровати, на которой словно пирамида Хеопса, возвышалась гора из денежных пачек.
– И сколько здесь? – спросила его Галина и, сев у стола, стала расплетать свои косы.
– Здесь все наши. Я уже отдал Петьке и Лешке их доли. Так что, это – все наши деньги.
Сожительница сжала губы, которые стали похожи на две красные нитки. Злая гримаса исказила ее симпатичное лицо. Глаза стали узкими и в них сверкнула искра ненависти.
– Я же тебе говорила, Василий, чтобы ты не спешил с этим делом. Сейчас твои друзья начнут сорить деньгами и невольно привлекут к себе внимание «мусоров». У оперативников, как у легавых, нюх тонкий. Если для тебя тюрьма – дом родной, то я, в отличие от тебя, в тюрьму не спешу.
– Вот так, как всегда! Хотел угодить, а не получилось! – зло произнес Корнилов, чувствуя, как начинает «заводиться с половины оборота». – Ты как та старуха у Пушкина – все тебе мало и мало. Что у тебя было бы без меня? Вот и я об этом. У тебя бы таракан на паутине повесился.
– Вася! – жестко произнесла сожительница. – Я тебе уже сколько раз говорила – деньги любят тишину. Лучше сходи в магазин, купи водку и закуску, нужно отметить этот день.
По лицу Корнилова пробежала улыбка.
– Ты это серьезно?
– Серьезней не бывает. Надо обмыть удачу.
Василий метнулся в прихожую и, надев на голову кепку, исчез за дверью. Галина быстро сосчитала пачки денег и, сложила их в старый потертый от времени баул. Осмотрев
