потом, похмельем проклятая,На клочки разрываю вопросы…
Неприкаянная, непонятная…
Да иду смолить папиросы…
Свеча
Догорает свечка восковая.
Пахнет миром, светом и добром.
Тонкая такая. Рассекает
На «потом» и «было» старый дом.
Воск течёт на треснутое блюдце,
Капает на тайны не спеша.
Дымки-думки копотью взметнуться.
Догорят. Наступит тишина.
Просто. Вечно, И необъяснимо
для чего огонь съедает воск.
В церковь я давно не заходила,
Не крестила собранных волос.
Исчезает перекрестьем пламя.
В слабом свете неприметен лик.
На меня глядит и вопрошает
Жёлтый карлик да святой старик.
Птички
Птички....птички…по зёрнышку..
Скиньте, скиньте по пёрышку…
Я улечу серой пылью,
Заплачу полынью.
Позовите фламинго розового,
Динго грозного
Разорвать на косточки прозою
и поджечь жаром фламинго-розовым.
Может быть
там,
где всё невиданное,
будет легче дышать,
проще понять
и возможно обнять
того, кого хочется
и не отпускать
никуда, никогда.
Врости мыслями, крылами,
бедами,
радостями переплетая,
присваивая, убивая
и возрождая......
Птички, птички....–дурочки…
И я.
Ромашки-бабочки
На вздох один остановитесь дни.
Замрите листья на мечту в полёте.
Страницы книги в жёстком переплёте
На шанс один назад переверни
и посмотри – там мёртвые листы.
Размыты иллюстрации сознания,
Стервятники проводят опознание,
Растаскивая падали куски.
А первая глава – holy love in me
Ромашки, бабочки и звуки струн небесных.
Всё неизведанно,наивно, интересно.
На ней останься. Дальше не ходи.
С лица воды не пить
Убираю с лица лоск.
Умываюсь водой ключевой.
Где-то найденной бичевой
Украшаю сумбур волос.
Я сжигаю себя в высь
До предела, пока дышу,
Замираю там и..хлобысь!
КАмень нА камень разлечусь.
Салютую собой себе
Некрасиво и несмешно..
Только нет ничего в тебе…
Безразлично и хорошо.
Это просто
Это просто зима
на закрытом стоит переезде.
Это просто зима
наблюдает за степом колёс.
И последний вагон
перевязан последней надеждой.
И последний вагон
никому ничего не довёз.
Это просто на три
разлиновано белое чёрным.
Это просто на три
Отправляется осень опять.
Это
