полуприкрытый рот и гашу пепел о салатовую бетонную стену. Прикрыв глаза, моя спутница втягивает дым, после чего с тихим стоном выпускает его остатки наружу. Она прислоняется ко мне и облизывает мою щёку:
– Возьми меня.
Стоит заметить, что обстановка не самая формальная. Даже для проститутки. Мы находимся на третьем этаже не так давно заброшенного детского сада. Не могу сказать, почему его внезапно «бросили», но я твёрдо уверен, что хочу трахнуть эту шлюху прямо на подоконнике, у которого мы сейчас стоим. Я не сильно толкаю её к стене.
– Раздевайся.
Не отрывая взгляда от моих глаз, она приподнимает юбку и начинает спускать трусы. Чтобы полностью освободиться от них, ей приходится наклониться, из-за чего её лицо попадает под лунный свет. По-прежнему красные глаза. Так же я замечаю лоснящийся лоб и пару прыщей на подбородке. Противно? Ни в коем случае. Учитывая нынешний стандарт женской красоты, я смело заявляю, что практически любой изъян только добавляет шарма. Разумеется, в пределах разумного. Но внешность той, что уже освободилась от нижнего белья и плавно опустилась на подоконник, меня ничуть не смущает.
Вполне вероятно, что дефектов лица я бы так и не увидел, встретив её, например, в супермаркете. Уверен, в амплуа продавца она была бы такой же милой, как и сейчас, будучи работницей коммерческого секса. Вот только у кассы я бы воспринял её иначе: барышня в красной кепке и с преступно маленькой грудью пробивает твой товар и искренне тебе улыбается, потому что ты тоже не промах. Улыбается, не выдавая своей полигамной сущности. Такой подход и бородавку спрячет. А проститутки… Проститутки, в целом, как социальная группа мне не импонируют, отчего я и обратил внимание на всю эту дрянь.
Кажется, я зашёл слишком глубоко.
И речь идёт вовсе не о крайней плоти – как раз-таки наоборот: друг задремал, как наркоман в Эрмитаже.
– Что-то не так?
– Всё в порядке, я всего лишь не потрахаюсь.
Её мимика рисует сожаление. Блудница опускается на колени и начинает «будить спящего».
Я точно знаю, что это бесполезно.
Бесполезно, как и всё, произошедшее за последние часы. Точно не могу сказать, сколько прошло времени с того момента, как я присел на скамью, зато твёрдо уверен в том, что было бы лучше разойтись по домам.
Просто разойтись по домам, как только она села на чёртову скамью!
Тем не менее, я остаюсь здесь. Со спущенными штанами и грустным членом во рту рабыни любви.
– Макс, что происходит?
Я снова говорю, не подумав:
– Вымышленное семяизвержение и такой же фиктивный крик удовольствия. Вставай.
По-моему, ответ получился достойный.
Настроение приподнято.
Хотя бы настроение.
Она облизывает губы и опять приземляется на подоконник.
– Ты волнуешься?
Я застёгиваю ремень и пожимаю плечами:
– Нет, что ты. Я уже имел дело с девчонками вроде тебя, просто они не сразу говорили о своём интересе
