мере для Катрин исторические эпохи делились четко. Хотя… Она вспомнила некоторые невеселые факты из собственной биографии.
– Товарищ Сопычев, у вас еще консервы есть?
– Так точно, еще банка. Достать?
– Пока не надо. Но штык вы берегите. А то голодными останемся.
Сопычев напряженно глядел на командиршу. И, судя по всему, не очень понимал ее.
«Что-то с юмором моим стало», – самокритично подумала девушка.
Промелькнули первые дома. Грузовик резко затормозил. У распахнутой калитки стояла бабушка с двумя козами. Напуганные козы, мемекая, тянули лохматую веревку, норовя удрать во двор. Бабулька подслеповато щурилась на пыльную машину.
– Гражданка, фашисты в городе есть?
– Що, сынку, кажешь? – Бабка уцепилась за калитку. – Куди вам потрибно ихаты?
– Говорю, власть какая в городе? – повысил голос Любимов.
– Звычайна влада. Як завжды. А що? Що-нэбудь трапылось?
– Германцев в городе нет? – спросила с кузова Катрин.
– Та вы що? Який гэрманець? Цэ скильки рокив тому було, – хозяйка коз перекрестилась.
– Значит, в городе Советская власть? А не врете, гражданка? – с угрозой спросил Сопычев. – За ложные сведения знаете, что бывает?
– Яка, Радянська! Я ж кажу – як звычайно. Що вы даремно лаетэся ни свит ни зоря? Лаеться вин, як той собака. Изжайтэ, куды ихалы, – бабка замахала сухой лапкой.
– Вы, гражданочка, извините, нам только… – начал лейтенант, но бабка неожиданно тонко и громко закричала:
– Так проижджайтэ вы, бисовы диты, щоб вас чорты зжерлы. Жужжать отут и жужжать. Спокоя ниякого нэма. Лаються щэ. Ни сорому, ни совисти…
Басом загавкала собака в соседнем дворе. Ее поддержала другая псина.
– Оставь ее, лейтенант. Едем, – болезненно сморщилась Катрин.
Грузовик газанул, дернулся вперед. Катрин, держась за крышу кабины, смотрела, как вслед полуторке яростно грозит старушка.
– Вот вражина, – сказал Сопычев.
Тут Катрин готова была с ним согласиться.
Городок был пуст. Закрытые ставни, серые заборы, дома, погруженные в рассветную дремоту. Ни единого человека. Только ветви деревьев, тоже кажущиеся серыми в рассветном воздухе, покачиваясь, тянулись из-за заборов.
Грузовик резко повернул, едва не выскочив на тротуар. Катрин качнулась к борту, уцепилась крепче. Проскочили мимо двухэтажной школы, почты. Девушка по-прежнему не замечала ни единой живой души. Мелькнула нелепая мысль: может быть, все эвакуировались? Осталась бабка с козами да собаки на страже. Как же, все здесь, сидят по домам, ждут указаний новой власти. Или старой – это как повернется. А мотор полуторки еще и всех случайных прохожих отпугивает. И понятно, никакая серьезная власть так ошалело носиться не будет.
Машина выскочила
