target="_blank" rel="nofollow" href="#n_52" type="note">[52]; и вьпроси его: что ты еси иже седиши, камы рацепивь? Отвещав ему: азь есьмь нежить, иже чловече главе рацеплю и мозьге исрьчу, крьвь ему про лею. И рече му Михаиль-Гав-риль: проклетыи проклетьче нежите! ее мозьга срьчи, ни главы рацепи, нь(но) иди в пустую гору и вьлези в елену главу; та ти есть трьпелива трьпети то. Аще ли те по семь дни обрещу, любо те носеку, любо те прострелю. И вьзьмолисе нежить: не посеци, ни прострели мне, да бежу в гору и вьлезу в елену главу».
Сходство этих старинных заговоров с приведенными выше заклинаниями лихорадок и других недугов очевидно для всякого: и здесь – та же встреча благого божества со злым духом болезней, те же вопросы и ответы и то же изгнание демона в каменные пустыни победоносным оружием громовника. Архистратиги небесных воинств поражают нежита железными стрелами (молниями); тем же оружием наносятся раны демонам-болезням, и по свидетельству русских народных заговоров: «…на окиане-море стоит золот стул, на золоте стуле сидит святой Николай, держит золот лук, натягивает шелковую тетивку, накладывает каленую стрелу, станет уроки и призоры стрелять». В Воронежской и Владимирской губерниях в случае глазного ячменя подносят к больному месту кукиш и приговаривают: «Ячмень, ячмень! на тебе кукиш, что хочешь – то купишь, купи себе топорок, сруби себя поперек!».
Существительное «нежить» доныне употребляется в областных говорах Северной России как собирательное имя нечистой силы: домовых, водяных, русалок и проч.; в чешском языке nežit – название болезни. Слово это образовалось от глагола жить с отрицательною частицей не и по значению своему прямо соответствует Моране (смерти) и повальным болезням, известным у славян под общим названием мора.
Древнеэпические формулы заговоров, призывающие на демонов карающее оружие бога-громовника, мало-помалу стали переводиться в действие; в народной медицине принято сопровождать заговоры различными символическими обрядами, главное назначение которых наносить болезням раны, разить их и изгонять из человеческого тела. Захворал ли кто утином (боль поясницы), знахарка приказывает ему лечь ничком на порог избы, то есть у растворенных дверей, которыми должна удалиться болезнь; затем кладет ему на поясницу березовый веник и, тихо ударяя обухом топора или косарем по венику, причитывает: «Секу-секу, присекаю; рублю-рублю, прирубаю!» «Что, бабушка, сечешь?» – спрашивает больной. «Утин секу!» – «Секи, да гораздо, чтоб не было его!» Эти вопросы и ответы повторяются до трех раз. Веник – эмблема вихря, рассеивающего вредные испарения и туманы. Когда у детей бывает почесуха, крестьянки парят их ольховыми вениками, которые потом выбрасывают на воздух, с приговором: «С ветру пришло, на ветер и поди!»[53] Ничего так не боится куга (олицетворение морового поветрия), как метлы и ожога (кочерги, символа громовой палицы).
Вместо топора нередко прибегают к помощи зубов на основании той древней метафоры, которая уподобляла молнии золотым зубам, всегда готовым растерзать демона. Так, страдающие грызью (ломом в руках и ногах) призывают к себе мальчика
Во Владимирской губернии больные, снимая с себя нижнее платье, бросают его в полночь за окошко на ветер (Труды Владим. стат. ком., VI, 75).
