спастись, рассредоточившись по станицам или поодиночке пробираясь в Россию. Все равно набралось много штатских, для которых пришлось сделать исключение: председатель Государственной Думы М. В. Родзянко, князь Н. Н. Львов, издатели братья Суворины, профессора Донского политехнического института. В обозе 200 раненых, оружие, снаряды…
Корнилов предлагал уйти в Сальские степи, где на зимовниках (усадьбах и становищах племенных табунов) имелись большие запасы продовольствия, фуража, много коней. Близкая распутица, разлив рек не дали бы красным преследовать крупными силами, что позволяло выиграть время, выждать благоприятной ситуации. Алексеев резко возражал. Зимовники, вполне подходящие для мелких отрядов, были разбросаны на значительных расстояниях друг от друга. Там было мало жилых помещений и топлива. Армию пришлось бы распылить по подразделениям, которые красные могли бить по частям. Армия оказалась бы в блокаде, зажатая между Доном и линиями железных дорог, лишенная пополнений и снабжения, и могла быть задушена в кольце. И, наконец, обречена на бездействие, выключена из хода событий в России.
Взамен предлагалось идти на Кубань, где еще сражался Екатерине дар, где была надежда на кубанское казачество. А в случае неудачи имелась возможность рассеяться в горах или уйти в Грузию. На военном совете к Алексееву присоединились Деникин, Романовский. Корнилова убедили двигаться на юг.
Но вмешался новый фактор. Стало известно, что генерал Попов увел из-под Новочеркасска отряды белых казаков. У него собралось 1600 сабель с 5 орудиями. Попов со своим начальником штаба Сидориным приехали к добровольцам. Из тех же соображений, что Корнилов, донцы собирались идти на зимовники и начинать оттуда партизанскую войну. Для них выбора не существовало – казаки не пошли бы с Дона в чужие края. Соблазнившись возможностью соединиться, Корнилов опять изменил решение. Армия получила приказ выступать на восток. Будто некое внутреннее чувство запрещало Корнилову идти на Екатеринодар, отталкивало от места будущей гибели. Но, с другой стороны, задержка, вызванная этими колебаниями, во многом оказалась роковой…
На Кубани с каждым днем накапливались огромные красные силы. Через Азербайджан по железной дороге, через Грузию по перевалам сюда шли и ехали полки с Закавказского фронта. Скапливались на всех узловых станциях, и из них без труда вербовали армии красные «главкомы» Автономов, Сорокин, Сиверс. Одним объяснили, что кубанская контра и Корнилов пробкой закрывают дорогу в Россию и, чтобы попасть домой, надо их разбить. Других соблазняла вольная житуха и райское изобилие – Северный Кавказ был полон неразграбленными фронтовыми складами, винными и спиртовыми заводами. Зачем было солдатам, отвыкшим за войну от труда, развращенным революцией, спешить в постылую деревеньку, если здесь представлялась такая возможность погулять и пограбить контру? Даже для иного хозяйственного мужичка разве не искушение – вместо серенького надела
