/p>
ГЛАВА I. ПЛОХОЙ МАЛЬЧИШКА
Его передернуло: да, труп…
1.
Людям не дано прозревать свое будущее, но очень хочется. И стараются они как могут: раскидывают Таро и обычные карты, вглядываются в бобы и в кофейную гущу, обращаются к профессиональным шарлатанам… Иногда успешно, чаще всего нет.
Но порой будущее вполне очевидно – без всяких хиромантов и гороскопов. Например, если на полу вашей кухни лежит свежий труп человека, умершего насильственной смертью от вашей же руки… Тут гадать о дальнейшем не приходится: арест, суд, приговор, долгие годы за решеткой. Незачем мусолить наполненные оккультными знаниями фолианты. Достаточно заглянуть в тоненькую книжечку Уголовного Кодекса.
Так Паша Шикунов и поступил.
Развернул дрожащими руками Кодекс – на статьях, повествующих о всевозможных убийствах. Цифры не обнадеживали. Самая маленькая – шесть лет. Шесть бесконечно-кошмарных лет среди очень плохих людей. Человеком после такого не останешься. На свободу выйдет навеки запуганное и забитое животное.
Лющенко даже после смерти сохранила ехидное выражение лица. И, по крайней мере, так казалось Паше, – ехидный взгляд мертвых открытых глаз. Словно радовалась: теперь-то, дескать, получишь своё сполна, пло-х-х-х-хой мальчиш-ш-ш-ш-ка…
«Плохой мальчишка» – слова вроде и не особо оскорбительные – Лющенко умела произносить с воистину змеиным шипением. Отшипела свое, сучка…
Паша с ненавистью посмотрел на нее, на расползшуюся из-под головы темную лужицу. Попробовал пересесть – мертвый взгляд, казалось, переместился вслед за ним… Оборвав петельку, Шикунов рванул со стены кухонное полотенце. Издалека, не приближаясь, накинул на мертвое лицо. Брезгливо подумал, что полотенце придется потом выбросить. И оборвал сам себя: какое ещё «потом»…
НИКАКИХ «ПОТОМ» ДЛЯ НЕГО НЕ БУДЕТ.
Потом совсем другие люди подберут тряпку и приобщат к делу…
Стерва, стерва, стерва-а-а-а!!!
Ну почему он должен губить жизнь из-за какой-то гадины?
Которая, к тому же, сама во всем виновата? Сама на все напросилась?!
Нет, надо что-то придумать…
Он вновь сел к столу, закурил очередную сигарету. Стал думать. Кран на кухне подтекал, капли падали, отсчитывали что-то занудным метрономом… За окном светало – первые солнечные лучи пронизали затянувшее кухню табачное марево.
2.
Лющенко носила красивое имя Ксения, но так ее никто из общих с Пашей знакомых никогда не называл. И уменьшительно – Ксюшей – тоже.
Говорили: Лющенко. Иногда и того хуже: наша отмороженная Лющенко.
Отчасти тому причиной стала старая школьная привычка называть всех по фамилиям (Шикунов с Лющенко когда-то были одноклассниками и жили по соседству). Но только отчасти. Во многом вину за такое обращение несли некоторые свойства характера Лющенко – весьма стервозного, прямо скажем, характера. Еще Андрюшка Кутузов, сидевший с ней в шестом классе за одной партой, вечно ходил с исцарапанными руками, – пускала в ход когти по любому поводу. И без повода тоже…
Годы шли, но характер вздорной девки не изменился. Разве что царапалась реже. Впрочем, Паша несколько лет с ней не виделся – долго жил и работал в Казахстане. Вернувшись, случайно встретил на улице минувшей осенью. И подумал: годы все-таки меняют людей, вот и Лющенко к своим двадцати восьми на человека стала похожа. Как же он ошибался…
Но в общении – так показалось тогда – действительно изменилась. Спокойно, без издевочек-ухмылочек, поздоровалась; назвала по имени, Павлом, а не прошипела, как бывало раньше: Ш-ш-шикуноф-ф-ф-ф…
Постояли, поговорили. Расспросила – отнюдь не комментируя ответы язвительно – чем занимался после института (в студенческие времена доводилось порой встречаться); где пропадал последние годы, чем занят сейчас…
Паша отвечал лаконично, сначала даже несколько настороженно. По его воспоминаниям, Лющенко вполне способна была напустить на себя сочувственно-доброжелательный вид, прежде чем сказать расслабившемуся человеку особо выдающуюся гадость.
Не сказала.
Вместо этого поведала кое-что о себе: работает в сфере недвижимости, зарабатывает неплохо, вполне современная деловая женщина, семьей не отягощена, хоть и понимает: пора бы, дольше гулять вольной казачкой не стоит, и мужчина есть подходящий на примете – более чем обеспечен, и готов хоть завтра узаконить отношения, да что-то она всё никак не может решиться – избранник на двадцать пять лет старше…
Звучало все спокойно, доброжелательно. И столь же
