дворе машину. На лавке у подъезда сидели две старухи, грелись на солнце и «мыли кости» всем соседям, как у них это и принято:
– …а у Городницких-то в семье чего творится – ужас! – проговорила, работая спицами, Наталья Ивановна, наша соседка по площадке. – Как Лариса померла, так и пошло…
Лариса – моя мать, умершая от рака печени пятнадцать лет назад. Мы с отцом тогда остались одни, долго не могли прийти в себя, потрясенные таким внезапным уходом мамы, еще совсем молодой, красивой и, как нам казалось, полной сил. Она никогда не жаловалась на здоровье, всегда улыбалась…А потом вдруг слегла и больше не поднялась…
А Наталья Ивановна, меж тем, продолжала:
– …Вовка-то с невесткой, с Оксанкой, живет, и пацан у нее вовсе не от Даниила! Вы приглядитесь повнимательнее – он же копия Вовка, ничего Данькиного нет!
– Ох, бесстыжие! – запричитала толстая, горластая баба Сима из второго подъезда. – Это ж надо! При живом-то сыне!
– И не говори, Николаевна! Да Даниилка-то и сам хорош – на днях на рынок пошла, а он по рядам ходит с какой-то девкой…
Верно, было такое – это мы с Машкой за яблоками заехали, она ест только венгерские, красные, с толстой кожурой, и только на нашем рынке есть продавец с такими. Значит, меня рассекретили. Слушать эту чушь дальше мне стало неинтересно и противно, я вышел из-за машины, и бабки мигом захлопнули рты, но я виду не подал, что слышал их болтовню и пошел домой.
Сейчас я почему-то вдруг вспомнил об этом. Надо же – и отца в покое не оставят, старые калоши! Да ему монумент из золота надо отлить за то, что он так и не привел в дом никого, хотя еще молодой и здоровый мужик. И все его походы налево моментально закончились со смертью мамы. Я как-то спросил его, почему он не женился, ведь я тогда уже был взрослым, поступал в институт и жил своей жизнью. Ответ меня не то чтобы поразил, но заставил взглянуть на отца по-другому:
– Сынок, женщин может быть сколько угодно, а жена – одна. Был только один человек, с кем бы я хотел встретить старость – это твоя мама. А жениться второй раз…зачем? С молодой нужно детей заводить, а я этого не хочу. А с ровесницей… у нее уже свои дети, а если нет – характер испорченный. Нет, в наш дом я уже никого не приведу.
Я знал, что у него есть подруга, с которой он встречается много лет, вместе ездит отдыхать, иногда остается ночевать, но в дом он ее не приводил никогда и со мной не знакомил. Когда я женился на Оксанке, у меня даже вопрос не возник о том, чтобы просить отца разменять квартиру – это был наш с ним дом, дом, где жила наша мама.
…Уговорить дядьку помочь оказалось делом трехсекундным. Узнав, что Машка не может найти препарат, он сделал только один телефонный звонок. Один звонок – и я держу в руках листочек с координатами человека, который отдаст мне митоксантрон сегодня же вечером, причем без аптечной накрутки. Вот так… А если бы не было дядьки с его возможностями и связями?
Я вышел из больницы, сел в машину и набрал Машкин номер. Трубку долго не брали, я уже начал волноваться, но вот
