уже в следующей партии. Посему очередной проигрыш не сильно расстроил молодого графа. А добрый, отнюдь не первый глоток вина и вовсе развеял печаль.
Хлопнула дверь, в комнату вошла сестрица, а следом за ней служанка Глашка (ох и аппетитная девка, да норовистая). Степан косо глянул на Анастасию, не ожидая от нее одобрения, чуть дольше задержался взглядом на Глашке, которая презрительно надула губки, отчего стала еще соблазнительней.
– А-а-а… это ты, – кивнул Степан Насте, – а я опять продул.
Воронцова хмуро оглядела захмелевших игроков, молча покачала головой и ушла к себе в комнаты. Служанка, опасливо косясь на господ, поспешила за ней.
– Ну как, еще? – не скрывая торжества, спросил Хромов. – Или с тебя хватит на сегодня?
– Ты думаешь, что только тебе сегодня выигрывать? А вот и нет! Я вот сейчас возьму и отделаю тебя, как бог черепаху! – хоть язык что-то не очень слушался Степана, но азарт его только начал распаляться. Правда, оказалось, что подкрепить этот азарт уже и нечем – в кармане жилета осталась лишь одна единственная медная деньга. Воронцов минуту разглядывал ее, силясь понять, почему она одна, потом решительно выложил ее на стол.
– Ха-ха! Как бог черепаху! – Хромов подбросил медяк и насмешливо положил его рядом с горсткой золотых монет, лежащих рядом с ним. – Тебе, милый мой, надо покрупнее монету найти.
– А ты мне и одолжи, – нашелся Степан.
– Одолжить, чтобы ты потом эти же деньги у меня и отыграл? Ха-ха! Да ты, брат, разумом помутился совсем. А меня за дурака держишь!
Тут некстати в гостиной опять показалась Настя. На сей раз она остановилась возле братца, с упреком заглянула в его мутные глаза и произнесла:
– Может, хватит уже? Посмотри на себя, э-эх! Допился!
Степе стало стыдно того, что его так унизили при товарище, и он злобно рявкнул в ответ:
– Цыц! Баба! Ты кто есть?! Девка незаконнорожденная… учить меня будет!
Видя, что слова ее действия не возымели, девушка отправилась восвояси. Глаша тоже хотела уйти, но Воронцов окликнул ее:
– Глашка, вина!
Хоть рядом стоял его собственный слуга, холоп Воронин, но Степе хотелось, чтобы ему прислуживала смазливая девка. Служанке было не по себе от его пьяного похотливого взгляда. Противиться она, однако, не посмела, принесла бутыль и попятилась к двери.
– Незаконнорожденная? – заинтересовался Хромов.
– Так евонный батюшка, – зашептал ему на ухо Воронин, – с крепостной своей нажил сестрицу хозяина нашего.
– С крепостной? – обрадовался Хромов. – Так она, стало быть, тоже крепостная? А гонору – будто пава!
В голове у него закопошились недобрые мысли. Не заметить редкую красоту Анастасии Афанасьевны было невозможно. Хромов не раз, бывая в этом доме, пытался оказывать барышне знаки внимания, но гордячка словно вообще его не замечала. Похоже, случай подвернулся укротить
