жизни.
– И всегда будешь со мной?
– Всегда.
– И никогда не уйдёшь от меня?
– Никогда. До самого вечера.
– Эти шуточки могут дорого обойтись тебе…
– Я не шучу.
– Признавайся, ты меня любишь?!
– Люблю, – покорно согласился Мишель.
– А раз любишь, значит, тебе буду принадлежать только я, и никакая другая, что бы ни случилось, что бы ни произошло. Немедленно клянись мне в этом. Говори: клянусь…
– Клянусь, – послушно повторил Мишель.
Но уже однажды обманутая, Жоржетта на этот раз не теряла бдительности.
– А впрочем, – сказала она, – клятва мужчины ничего не стоит. Я лучше просто запру тебя в этой спальне и никогда не выпущу.
– Но мне нужно вернуться в полк, – решил пошутить Мишель.
– Ничего не хочу знать, – отрезала Жоржетта.
– Меня накажут за опоздание. Посадят на гауптвахту.
– Так тебе и надо!
– Упрячут в крепость, в каземат.
– Очень хорошо. Там ты не сможешь обольщать глупых девиц и наивных женщин.
– Меня разжалуют.
– И поделом.
– А потом сошлют в какую-нибудь колонию, на острова.
– И прекрасно. Там тебе, негодяю, и оставаться на веки вечные.
– Мне отрубят голову.
– О, с каким наслаждением я бы сделала это сама!
– Как Юдифь в Писании?
– Она очень правильно сделала. Так нужно поступать со всеми мужчинами.
– Неужели ты так жестокосердна?
– Все изменщики достойны казни. Нужно издать такой закон. Изменил той, в любви которой поклялся, – и голову с плеч долой.
– И ты не пощадишь меня?
– Пощадить тебя? Да ни за что! С какой такой стати ты надеешься на пощаду?
– Но ты ведь любишь меня?
– Я? Да нисколечко! Да ни за что на свете! Ненавижу тебя, негодника! Он, видите ли, явился! Обрадовал! А каково мне было, когда ты сбежал? Видеть не могу тебя, обманщика, убирайся с глаз моих!
– Ты гонишь меня?
– А ты и рад? Готов улизнуть? Нет, второй раз тебе это не удастся. А если попробуешь – не сносить тебе головы.
– Я не заслуживаю такой жестокости.
– Не заслуживаешь? Изменник!
– Разве я изменял тебе?
– Наглец!
– Милая, я верен тебе и люблю только тебя одну с тех пор, как ты подарила мне свой первый поцелуй, помнишь, в парке… И после первой нашей ночи мое сердце принадлежит только тебе.
– Врёшь, – с замирающим сердцем едва выдохнула Жоржетта. – Ты страдал без меня? – с искренним участием спросила она.
– Конечно, – вдохновенно ответил Мишель, – как же я мог не страдать?
– Врёшь, негодяй! – Жоржетте показалось, что она уловила в его голосе скрытую насмешку.
– Я не знал, что мне
