дать, – Семёныч непроизвольно погладил воспитанника по голове.
– Без нежностей, – Степан с достоинством отстранился, – что за задание?
– В батальон доставить записку с донесением: через квартал отсюда немцы технику собрали, никак, атаковать будут. Здесь, – старшина показал на листок, – координаты, если наши накроют артиллерией, то будем жить.
– А если нет… – Степа внимательно посмотрел в глаза командиру.
– А если нет, – Семёныч, оглянувшись, перекрестился, – не будет нас, никого.
И задумчиво повторил:
– Никого.
– Понятно, дядь Вань, готов к выполнению задания, – Степан шутливо вытянулся, – ай, щекотно!
– Потерпи, Степка, закреплю гильзу покрепче, ты же, голова еловая, ещё потеряешь.
– Старшина, да ты что… да я…
– Цыц, – громкий шепот Семёныча остановил начавшуюся было речь, – сказал, закреплю, значит, замри и не шевелись.
– Есть замереть!
– Вот и молодец, – старшина ещё раз посмотрел Степана, – штаб батальона найдёшь, не маленький, и сразу к комбату, ясно? От тебя, Стёпка, теперь все мы зависим, не подведи.
– Не подведу, дядь Вань, обещаю.
Старшина дернулся и крепко прижал к себе воспитанника:
– Береги себя, Степка, очень прошу – береги. Ну, с Богом.
– Только не крести меня, поймут неправильно, или вообще не поймут, – Степан хмыкнул. – Не волнуйся, дядь Вань, скоро увидимся. – И, подмигнув напоследок, посыльный растворился в декабрьской ночи.
***
«Так, пойдём короткой дорогой или в обход», – слившись с землёй, Степан внимательно осмотрелся, – «кажется, тихо».
«По прямой – могу нарваться на собак, эти твари меня учуют за километр. А в обход – минное поле. И те же собаки могут быть. Принесла ж их нелёгкая, а наши и не знали. Вот так и погибли, один за одним, все посыльные».
Степан вздохнул.
«Хорошие были мужики, светлая им память».
Вдалеке фыркнула осветительная ракета.
«Пора».
Аккуратно прокравшись под колючей проволокой, Степан резко вскочил и в два прыжка влетел в окно полуразрушенного здания.
«Кажется, получилось. Отлично, вот здесь мы и сократим».
Затаившийся на втором этаже немецкий снайпер, напряжённо вглядываясь в темноту, не заметил, как в паре метров от него, не дыша, прокралась юркая тень.
«Есть».
Ещё один бесшумный прыжок вниз и…
Злобное рычание, казалось, заставило вздрогнуть даже колючий ветер.
Степан повернул голову. Овчарка. Она его почуяла, и залилась торжествующи хриплым лаем.
Через минуту раздались команды, лязг оружия, вспыхнули лучи прожекторов, с шипением взлетели осветительные ракеты.
Степа слился с землёй и застыл.
«Если начнут прочесывать с собаками, мне хана».
Натасканные псы,
