style="font-size:15px;"> В половине четвертого тронулись и мы. Печально и безотрадно было кругом: ни одного живого существа, кроме нескольких страусов, не виднелось на всем протяжении обширной песчаной равнины. Очевидно, для зверей было слишком сухо, а из пресмыкающихся нам попались только две-три смертоносные кобры. Из насекомых здесь водились только мухи, обыкновенные комнатные, но зато они здесь встречались «не одинокими соглядатаями, а целыми летучими отрядами», как сказано где-то в Библии. Удивительное создание эта обыкновенная муха! Вы встретите ее везде, куда ни пойдете, и, должно быть, это всегда так было. Я видел их в кусках янтаря, которому, как мне сказали, могло быть чуть ли не пятьсот тысяч лет, и они были точно такие же, как современные мухи. Я почти не сомневаюсь, что они будут жужжать вокруг последнего человека, когда он станет умирать, если это случится летом, и будут кружиться над ним, ожидая удобного случая, чтобы сесть ему на нос.
На закате мы остановились, поджидая луны. Она взошла в десять часов, спокойная и прекрасная, как всегда; мы пошли дальше и, отдохнув всего только раз, около двух часов ночи, тащились всю ночь напролет, пока благодатное солнце не прекратило на время нашего мучения. Мы выпили немного воды и, совершенно измученные, растянулись на песке и скоро заснули. Оставлять кого-нибудь на страже не было никакой надобности, потому что в этой необитаемой пустыне совершенно некого и нечего было опасаться. Нашими единственными врагами были зной, жажда и мухи; но, право, я предпочел бы иметь дело с какой угодно опасностью, исходящей от зверя или человека, чем с этой ужасной троицей. На этот раз нам не удалось найти никакого гостеприимного утеса, который бы мог защитить нас от солнца, и потому около семи часов утра мы все проснулись, ощущая приблизительно то же самое, что должен испытывать кусок бифштекса, поджариваемый на сковородке. Нас пропекало положительно насквозь. Казалось, что палящее солнце вытягивает из нас всю кровь. Мы сели и перевели дух.
– Ну вас! – воскликнул я, отгоняя целый рой мух, которые весело жужжали вокруг моей головы. Они нисколько не страдали от жары…
– Могу сказать!.. – проговорил сэр Генри.
– Да, жарко! – отозвался Гуд.
Действительно, было ужасно жарко и совершенно некуда было укрыться от жары. Куда ни глянь – нигде ни утеса, ни деревца; всюду одно бесконечное пекло и страшный блеск, тем более раздражающий зрение, что горячий воздух все время дрожал и колебался над поверхностью пустыни, как над докрасна раскаленной плитой.
– Что бы такое сделать? – воскликнул сэр Генри. – Ведь этого невозможно долго выдержать!
Мы смущенно переглянулись.
– Вот что, – сказал Гуд. – Надо вырыть яму поглубже, влезть в нее и накрыться ветками кару (кустарника).
Это было не особенно заманчиво, но все же лучше, чем ничего. Мы принялись за дело и кое-как вырыли канаву футов около десяти длиной, около двенадцати шириной и около двух глубиной. Потом
