от которых стояли двое гвардейцев, а рядом, в нише, за большим ореховым столом сидел писец, плотно укутанный в тунику из мягкой шерстяной ткани. Заслышав шаги, тот поднял глаза. Старший из преторианцев кивнул ему.
– Центурионы Макрон и Катон доставлены по требованию секретаря императора.
– У него сейчас встреча с императором. Придется подождать – вон там.
Писец указал стилосом на нишу по другую сторону коридора, где стояли скамьи с мягкими сиденьями. Вся компания перешла туда, и оба центуриона, с облегчением опустив на пол свою поклажу, сели. Двое стражников встали по обе стороны от них. Здесь, поблизости от рабочих покоев секретаря императора, царила строгая аккуратность, и Макрон вдруг ощутил неловкость от того, как не соответствует этой обстановке его изрядно помятая, разукрашенная синяками физиономия. Он покосился на Катона и увидел, что тот сидит, уставившись на мозаику под ногами, видимо, полностью поглощенный тягостными мыслями.
Беседа секретаря с императором Клавдием все никак не кончалась. Солнце над городом поднималось все выше, пока, наконец, не засветило прямо в окна, заливая коридор, включая нишу с задержанными, не только светом, но и теплом. Макрон откинулся назад, закрыл глаза и, несмотря на всю сложность их положения, постарался извлечь максимум удовольствия из представившейся возможности погреться на солнышке, которое даже сквозь опущенные веки давало о себе знать оранжевым свечением. Зажмурившись, он не видел, как с легким скрипом отворилась дверь: стражи тут же вытянулись по стойке «смирно», писец вскочил и поклонился. Катон тоже вскочил, но прежде, чем успел растормошить Макрона, в коридор уже вышли император Рима и его самый верный и доверенный слуга, Нарцисс.
– Ттт-ак ты и правда считаешь, что это важно?
– Да, Цезарь, – заверил его Нарцисс, энергично кивая. – Это важнейший элемент всей работы. Обойтись без него – значит навеки обездолить потомков.
Клавдий воззрился на него расширенными глазами, голова его дернулась еще сильнее, чем обычно.
– Ддд-ействительно? Ты действительно так думаешь?
– Да, Цезарь. Без сомнений.
– Положим, так: и ччч-то я могу сказать? Я думал, что мои ддд-етские стишки не годятся для автобиографии. – Он улыбнулся, снова подернул головой и сжал руку Нарцисса. – Но ты меня убедил. Как всегда, показал свой отменный вкк-ус и способность судить о произведении искусства.
– Цезарь, – молвил Нарцисс, подавшись к императору, – я не заслуживаю твоей похвалы. Любой смертный, хоть немного чувствующий литературу, безошибочно ощутит божественную искру, отмечающую все, написанное тобой.
Просияв, Клавдий благодарно сжал руку Нарцисса и тут же замер. Его взгляд случайно наткнулся на клевавшего носом на скамье Макрона.
– Я почему-то сомневаюсь, что этот малый разделяет твою точку зрения.
Нарцисс воззрился на нишу.
– Поднять этого дурака на ноги, – прошипел он.
Стражники
