скомандовал Голясов.
Пока искали, куда сбагрить связанного скандалиста прошло достаточно много времени. Всё-таки воскресенье да еще летом. Всем хочется отдохнуть. Наконец, на окраине города нашли дежурную часть и, поблагодарив служивых коньяком, тронулись дальше.
К сожалению, в милицейском участке пожертвовали еще и одним охранником (его сотрудники горотдела оставили для «выполнения процедурных формальностей – составления протокола» в качестве главного свидетеля).
Итого после потери охранника и «попаданца» состав будущих сплавщиков уменьшился до двадцати семи человек.
– Откуда вы надыбали сего чудика! – метал молнии Кофейня.
– Мы полагали, это зять Аблекимовны, – пожимал плечами Мигель Сабантуевич, – нашего учредителя.
– А кто у нас учредитель? – повернулся Шура к Бычкову.
– Да ты ее не знаешь, – отмахнулся Жорик. – Варвара Аблекимовна. Начинала, по слухам, простым челноком в Латвию. Туда медь, обратно нижнее белье. Одела пол-Перми. При этом разула до нитки металлургический комбинат. Далее создала команду единомышленников, привлекла специалистов, и вот результат: самый крупный региональный финансовый центр.
Несмотря на фуршет, в Чусовой Кисельков приехал полностью голодный. Пока охранники сдавали незадачливого «попутчика» в местный вытрезвитель, Шура рыскал по близлежащим улочкам в поисках съестного. Наконец, ему удалось найти киоск, в котором продавали горячие чебуреки. Счастливый Кисельков уселся на свое место и достал выпечку из кулечка.
– Не поделишься? – посмотрел на Шуру голодными глазами Бычков.
Выходит, он также нагулял зверский аппетит во время поездки.
Кисельков сделал вид, что не заметил желания Жорика присоединиться к трапезе.
…Радик снова взялся петь под свою гитару, радуясь, что больше никаких заминок и остановок на пути к точке отплытия не должно было быть…
Шура широко открыл рот, но не от удивления, а от желания заглотить кусок побольше, и вонзился зубами в чебурек. Из выпечки во все стороны брызнул жирный мясной сок, причем сначала на аниматора, который зашелся в верхнем голосовом регистре и там и остался с открытым «забралом», полным мясного бульона, а затем на Кофейню, уделав того брызгами с ног до головы.
Затейник одномоментно подавился собственной слюной и вытянул голосом что-то невразумительное.
Кофейня же засыпал Шуру многоэтажными проклятиями. Чувствовалось, что всё его раздражение, накапливавшееся за время поездки, выхлестнулось наружу потоком сквернословия.
Шура, поглощенный поеданием чебурека, пропустил мимо ушей (они были попросту заложены хрустом собственных челюстей) колкости древнего старикана.
…Пока у Киселькова шла острая борьба за желудок, автобусы с туристами мирно проехали по Чусовому мимо старого кирпичного здания металлургического завода, миновали железнодорожный переезд, и дорога снова пошла круто в гору, вдоль выстроившихся
