За дуру меня принимаешь. Недооцениваешь. Ух, я тебе покажу!
Протиснувшись в освобожденный проход, я увидела коридор второго этажа. Та же самая картина. Битые стекла. Осенний сквознячок дует в пустых рамах. Бардак. Поломанные двери, кроме двух или трех уцелевших. Сорванные со стен светильники. Словом, и здесь не лучше. Но и не хуже. Совсем «не родственная» разрушениям от взрывной волны картина. Тут, скорее всего, люди замешаны. Может быть, сам хозяин, не выдержав таких атак со стороны неведомых злодеев, двинулся умом и все пораскидал и разворотил? Ведь Иван, доверенное лицо Ветрова, говорил о его прямом характере и тяжелой руке. А чем не версия? Разозленный хозяин особняка напился в хлам. Побил охранника за то, что он допустил минирование его транспортного средства. Навел беспорядок на всех этажах. А теперь успокоился и хочет, чтобы покушения больше не повторялись. Хочет защищенности. Жить хочет. Ну и дела…
Не озвучив свои подозрения и версии, я продолжила играть роль дурочки:
– А погибший водитель и правда очень долгое время работал на Ветрова?
– Да. Десять лет, бессменно.
Солидный срок. За такое время настолько можно привязаться к человеку, что членом семьи его считать будешь. А в случае его гибели – оплакивать, как родного. Немудрено в таком случае малость умом повредиться и все переколотить в собственном доме. Немудрено и в запой уйти. Продолжительный. И плевать на бизнес, каким бы он крупным ни являлся. Горе личное важнее.
Я проявила толику беспокойства:
– А семье погибшего сообщили?
Охранник обернулся на ходу:
– Он был сиротой.
– Что, даже похоронить его некому будет?
– Обижаете, – он мрачно усмехнулся. – Шеф все устроит по высшему разряду.
Я представила вероятную картину похорон в уме. Кивнула:
– Это радует. После стольких-то лет сотрудничества! Службы, вернее.
Он согласился со мной:
– Еще бы!
– А у Ветрова есть семья?
Мимолетное изменение мимики собеседника навело меня на всяческие мыслишки, но охранник меня удивил:
– Есть. В данное время семья его на курорте.
Я призадумалась, осторожно ступая по осколкам стекла. Странно. Отчего ему в лице-то меняться? Если есть семья – скажи. И веди себя соответственно. Такое ощущение, будто я великую тайну мироздания хотела этим вопросом выведать. Что-то в этом доме нечисто! Не развернуться ли мне восвояси, дабы избежать проблем? Таким макаром и в глубокий омут залезть можно. Навсегда.
– Семья о покушении знает?
Охранник отшвырнул ногой обломок оконной рамы, отрицательно качнул головой:
– Нет. Шеф не хочет, чтобы они волновались. Вот проблему решит, с вашей помощью, и вообще забудет о том, что в него стреляли. И другим говорить о ней запретит. Лишние волнения ни к чему.
Я была с ним полностью согласна. Тетушке Миле я тоже многого
