телеграфом?
– А им вы займетесь сразу же после доставки необходимого оборудования, что случится довольно скоро. Я навел все необходимые справки и, как только будет готов действующий образец, займусь оформлением патентов. Причем не только у нас, но и за границей.
– Это все, конечно, интересно, но куда мы сейчас направляемся?
– Все-таки не выдержали? – засмеялся Барановский. – Сейчас в штаб, отметить ваше прибытие. Затем я вас отпущу, а сам отправлюсь на полигон. Комиссия из ГАУ меня заждалась.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, а почему вы спрашиваете?
Будищев на минуту сбросил с себя маску безразличия и, пытливо взглянув в глаза инженера, осторожно подбирая слова, ответил:
– Да как вам сказать, Владимир Степанович. Просто каждый раз, когда вы вспоминаете про эти испытания, у вас такой вид, будто на расстрел собираетесь.
Лицо изобретателя дернулось, как от нервного тика, и сквозь маску деланого веселья проступило отчаяние. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, затем прочистил горло и с неподдельной горечью сказал:
– А от вас ничего не скроешь.
– Что, угадал?
– Можно сказать и так.
– И в чем проблема?
Барановский тяжело вздохнул. Он не любил посвящать других в свои неприятности, но тяжесть, навалившаяся на него в последнее время, была слишком велика, и ему до смерти захотелось с кем-нибудь поделиться ею.
– Понимаете, Дмитрий, – начал говорить он, от волнения перескакивая с одного на другое. – Я в эту пушку душу вложил! А они – неустойку! Я им говорил – снаряды транспортировать надобно аккуратно, а они их валом! Капсюля старого образца – непредохранительного типа! А они – контракт выполнен с опозданием! Неустойка!
– И что, большая неустойка? – вычленил главное из взволнованной речи инженера Будищев.
– Более шестидесяти тысяч рублей!
– Некисло! – хмыкнул унтер. – И у вас таких денег нет?
– Нет. Правда, не все так плохо. Как изобретателю мне причитается награда в тридцать две тысячи рублей. Даже если начет не снимут, то долг перед казной будет вполовину меньше. Впрочем, половины у меня тоже нет.
– И что делать?
– Все зависит от комиссии. Если удастся благополучно отстрелять пробную партию, то начет с меня снимут. А если я все-таки получу вознаграждение, то…
– Владимир Степанович, – перебил его Дмитрий. – А возьмите меня с собой?
– Зачем?
– За надом. Просто возьмите, и все. Пригожусь.
– А давайте! Все равно дел по вашей специальности на фабрике, действительно, пока нет. А Петр Викторович очень не любит, когда люди, которым он платит жалованье, сидят без дела. Поэтому пока что вы будете при мне. Человек вы бывалый, посему, полагаю, ваш совет лишним не будет.
Громкое название полигона носил большой пустырь за городом, изрытый воронками от разрывов.
