«Родуницу»?
– А как же! Там сидит милая такая девушка-оператор, мы замечательно побеседовали ни о чем.
– Ни о чем?
– Никаких конкретных сведений я не получила. Пришлось сказать, что я наткнулась на информацию о «Родунице» в женской консультации – кстати, именно там ее первоначально добыла коллега Татьяны.
– Зная вас, Агния, я так понимаю, вы не собираетесь на этом останавливаться?
Подполковник наградил меня испытующим взглядом, от которого мне стало неуютно, и я ничего не ответила.
– А Андрей в курсе ваших… изысканий? – снова поинтересовался Карпухин.
– Пока нет, – вздохнула я. – Но мне придется ему рассказать, ведь я обманом заполучила телефон Цепко и навестила ее, не поставив Андрея в известность!
– Сделайте это поскорее, – проворчал подполковник. – Я, конечно, вас не выдам, но…
Он не закончил фразу, но этого и не требовалось. По крайней мере, в отношении Дениса он меня немного успокоил.
Бабушка потерпевшей Илоны Прокопенко, вопреки ожиданиям, оказалась еще молодой женщиной.
– Вы из полиции? – испуганно тараща на меня водянистые глаза, спросила она. Я представилась, но Прокопенко, похоже, ничего не поняла. Повторно объяснив, чем занимаюсь, я перешла непосредственно к вопроснику, составленному Карпухиным.
– Скажите, как получилось, что Илона оказалась ночью на шоссе так далеко от дома?
– Она давно не жила дома, – опустив глаза, тихо ответила бабушка. – Я говорила следователю, когда он меня допрашивал.
Карпухин упоминал об этом, но больше ничего из родственницы потерпевшей вытянуть не удалось: она утверждала, что ничего не знает о том, что происходило с ее внучкой в последние четыре месяца. Я решила подъехать с другой стороны.
– Скажите, Анна Семеновна, у вас есть другие внуки?
– Да, – кивнула она удивленно. – Трое.
– Трое?!
– Они не живут со мной. Мою дочь лишили родительских прав, когда Илоне было десять. Ее местожительство определили со мной, а остальных… В общем, суд решил, что мои условия жизни не позволяют содержать четверых, и поместили внуков в детский дом. Так оно и к лучшему: Алька, дочка-то моя, оторва была – что она смогла бы дать детям?
– А почему «была»?
– Так померла она через год после суда по лишению прав!
– От чего?
– От передозировки.
– Значит, Илону вы вырастили одна? – уточнила я.
– Ну, как смогла, – развела руками собеседница. – Не жировали мы. Я уборщицей работаю, да еще в школьном гардеробе, но Илонка всегда была одета-обута… Может, конечно, и не так, как ей того хотелось, но голой-босой не ходила. А потом вдруг «залетела» – как ее мамаша, в восемнадцать лет. Правильно говорят, что яблоко от яблоньки…
– В восемнадцать – не в пятнадцать, – резонно заметила я.
– Еще не хватало! –
