обочине попутные машины. Перед глазами стоял мужчина, проживший с ней целых три года, которого она считала практически мужем. Пряча глаза, он говорил чужим голосом слова, которые падали тяжёлым камнем на сердце: "Я люблю другую. У нас будет ребенок." От этого воспоминания Ирине хотелось выть. Внезапно в голове возникло видение разбитой машины и её неподвижного тела. Осознав, что близка к этому, она резко нажала на тормоз. На влажной, после короткого дождя, дороге машину занесло. Ирина испугалась, но постаралась справиться с ситуацией, как её учили на занятиях по вождению. Остановив машину, она упала лицом на руль и зарыдала. Слёзы катились безостановочно, но она не вытирала их, ощущая себя настолько несчастной, что не хотелось жить. В то же время пришел настоящий страх оттого, что чуть было не разбилась, и от этого становилось еще горше. Вдруг распахнулась дверь водителя, и какой-то мужчина стал её трясти, спрашивая тревожным голосом, как она себя чувствует. Ирина, захлёбываясь в рыданиях и икая, не могла ответить ничего вразумительного. Тогда мужчина стал ощупывать её руки, ноги, голову. От возмущения Ирина сначала онемела, потом заорала не своим голосом: Стрелка спидометра медленно и неуклонно ползла вправо, слёзы застилали Ирине глаза. Вцепившись в руль, она жала на газ, практически летя по трассе, не замечая, как шарахаются встречные и прижимаются к обочине попутные машины. Перед глазами стоял мужчина, проживший с ней целых три года, которого она считала практически мужем. Пряча глаза, он говорил чужим голосом слова, которые падали тяжёлым камнем на сердце: "Я люблю другую. У нас будет ребенок." От этого воспоминания Ирине хотелось выть. Внезапно в голове возникло видение разбитой машины и её неподвижного тела. Осознав, что близка к этому, она резко нажала на тормоз. На влажной, после короткого дождя, дороге машину занесло. Ирина испугалась, но постаралась справиться с ситуацией, как её учили на занятиях по вождению. Остановив машину, она упала лицом на руль и зарыдала. Слёзы катились безостановочно, но она не вытирала их, ощущая себя настолько несчастной, что не хотелось жить. В то же время пришел настоящий страх оттого, что чуть было не разбилась, и от этого становилось еще горше. Вдруг распахнулась дверь водителя, и какой-то мужчина стал её трясти, спрашивая тревожным голосом, как она себя чувствует. Ирина, захлёбываясь в рыданиях и икая, не могла ответить ничего вразумительного. Тогда мужчина стал ощупывать её руки, ноги, голову. От возмущения Ирина сначала онемела, потом заорала не своим голосом:
– Не трогайте меня, а то застрелю!
Облегчённо вздохнув, мужчина засмеялся:
– Ну слава Богу, а то я думал, что у Вас инфаркт или что умереть хотите!
– С чего вдруг?– подозрительно спросила Ирина.
– Вы так ехали быстро, как будто на тот свет торопились. Хорошо, что сейчас встречных не много было.
Снова осознав, что с ней произошло, Ирина заплакала:
– Даже если и так,– давясь слезами, ответила она,– Вам какое дело?
– Да, собственно, никакого, просто профессиональная привычка.
– А Вы врач?– думая о своём, спросила она.
– Был практикующим врачом когда-то, сейчас больше администратор и психолог.
– Вы клиентов на дороге отлавливаете?– попыталась уколоть его Ирина.
– Нет, они сами ко мне приходят, у меня обширная практика, в основном, для состоятельных людей,– отбил он удар.
– Тогда что Вы здесь делаете, рано утром на дороге?– поинтересовалась Ирина.
– Еду на дачу, сегодня суббота, хотел пораньше туда попасть, до жары и пробок. Вдруг вижу- табуретка мчится, думал, что-то стряслось, а тут всего лишь истерика.
От обиды за машину у Ирины высохли слезы:
– Она не табуретка, хоть маленькая, да удаленькая. И красивенькая. И не истерика у меня,– снова скривилась от плача она,– у меня жизнь рушится. И вообще: поезжайте дальше, на дачу, море, куда хотите. И оставьте меня в покое.
Она повернула ключ в зажигании, но реакции не последовало. Снова и снова она поворачивала ключ, но всё было бесполезно. Посмотрев на датчик топлива, она поняла, что совершенно забыла о заправке. Снова опустив голову на руль, она представила, что придется стоять здесь вечно, пока через сто лет кто-нибудь не сжалится над старушкой и не даст топлива.
Стоящий возле машины мужчина с интересом смотрел на её страдания. Наконец отошел к своей машине. Ирине стало ещё горше оттого, что он даже не спросил, нужна ли ей помощь. Громко высморкавшись, она вытерла слёзы. Внезапно увидела, что от стоявшей впереди машины тот самый мужчина тянет трос, чтобы прицепить её малютку.
– Что Вы делаете?– слабым голосом спросила она.
– Пытаюсь помочь, как обычно.– ответил, отдуваясь, мужчина.
Теперь Ирина его рассмотрела: он был невысок, полноват, староват, с лысиной на темечке. В герои-любовники не годился, значит,
