на эшафот. И как надо рубить голову с одного удара. Ведь так? Сколько раз перечитывали? Пять? Десять? Двадцать?
Кабош улыбнулся с видом врача, только что поставившего диагноз.
«Ухмыляйся, ухмыляйся!» – подумал я. Недолго осталось. Это литературное отступление – далеко не главное в нашей беседе. Главное, что ты там был. Уже после того, как она умерла, говоришь? Ну это ты так говоришь!
– Пишите: с моих слов записано верно, и мною прочитано.
И он подписал. Я вздохнул с облегчением.
Переглянулся с Сашкой (тот смотрел вопросительно). Я покачал головой. Ладно, пусть пока погуляет, никуда не денется из своей пижонской клиники. Свидетель! Пока.
– Вы можете идти.
Я кивнул Сашке.
– Маркиза сюда!
– Садитесь. Как вам у нас нравится?
– Да, спасибо, очень нравится.
– Никаких претензий?
– Никаких.
Я взял сигарету, закурил, откинулся на спинку стула и внимательно смотрю на него. Держу паузу. Он спокоен, если не сказать «безмятежен».
– Привет вам от мэтра Кабоша, господин Маркиз.
– А-а, вы уже знаете…
– Да-а, пообщались. Ну, признаваться будем?
Он как-то странно улыбнулся:
– В чем?
– В убийстве.
– Извините, как к вам обращаться?
– Олег Петрович. Волгин.
– Очень приятно.
– Вы листочек возьмите и пишите чистосердечное признание.
– Я не убивал.
– Вы садист, Маркиз!
– Да, конечно. Я в Теме. Но кто вам сказал, что я убийца?
– У вашей девушки, у Ольги Пеотровской, следы пыток по всему телу. А у вас найден набор ножей. Шрамы ведь от них, не так ли?
– Это что, экзотика, набор ножей? Ваша жена, не пользуется, когда обед готовит? – усмехнулся он.
– У нее они на кухне. А у вас – в спальне. Почему?
– Во-первых, вы ничего не понимаете. Во-вторых, врать-то зачем, Олег Петрович? Вы ведь не встречались с Кабошем.
– Почему это?
– Потому что тогда вы бы знали, что я невиновен.
– А господин Лобов сказал, что виновен.
– Не может быть!
Я развел руками.
– Значит, может.
– Трудно отвечать, когда вам врут в глаза.
– Не говорите! Трудно! Он все нам рассказал. Если человека запытали до смерти – это что, не убийство?
– Да не пытал я ее!
– Да-а? Теперь уже и не пытали. А пять минут назад было сказано «я садист».
Маркиз возвел глаза к небу (точнее к потолку) и тяжко вздохнул.
– Ладно, объясняю популярно. Вам известно, что кроме садистов есть еще и мазохисты?
– Так. Значит, запытали бедную девочку, а теперь еще обзываете «мазохисткой»!
– «Бедная
