во взводе. Избегал товарищей, на приглашения поиграть в карты или покурить травку всегда отказывался, будто бы его драгоценная мамочка и за несколько тысяч миль унюхает запах канабиса. Парни шутили над ним, расплескивая обычные похабные армейские шуточки, а он лишь скрипя зубами, проглатывал их, уткнувшись в подушку. Но в один день все изменилось. Он стал садиться с нами за стол, чтобы перекинуться в покер, сделал несколько затяжек с косячка, скрученного сержантом и даже рассказал старый пошлый анекдот, который наверняка услышал в школе, в мужской раздевалке после футбола. В общем, стал тем парнем, которого если не любили, то, хотя бы, принимали за своего.
Я искренне забыл о произошедшем в кабинете Фарето и думать не думал, чтобы связать те события с преображением Саймона. Но сержант Алекс, как обычно, оказался проворнее меня. Однажды ночью, когда уже вся казарма уснула, он вызвал меня на перекур. Я никогда не отказывался от лишней сигаретки, да и компания была приятной. Мне нравились рассказы Алекса: честные, без прикрас, они были полны правдивой истории, которую вы не прочитаете в книжках, благодаря ним я чувствовал, как сам становлюсь частью этой истории.
– Лишь бы не мертвой ее частью. – Говорил Алекс.
Но на этот раз, мы, молча курили, сидя на низких табуретках перед входом в палатку. Он смотрел на горизонт, а я наблюдал за тем, как меняется выражение его лица, когда он видит всполохи напалма. Он морщился, будто за сотни миль чувствовал гарь от него. Хотя это гарью провоняло все вокруг и мы сами.
– Он не просто так изменился. – Прохрипел сержант.
– Саймон? – Уточнил я. – Наверное, просто привык. Забыл о мамашке. Может, он втайне мечтает о какой-нибудь девице из деревни неподалеку. – Оскалился я.
Сержант серьезно покачал головой.
– Нет. Не каждый в этой войне может устоять перед искушением. Такие как он нуждаются в крепкой спине, которая будет прикрывать и поддерживать их. Там этой спиной была его мать.
– А здесь? – Спросил я.
Сержант посмотрел на меня удивленно, будто я сморозил какую-то глупость.
– Сам решай. Только неспроста вся его толкотня вокруг. Он хочет стать своим, – сержант последний раз затянулся и бросил сигарету на землю, – спрашивается, зачем.
Он зашел обратно в палатку, а я еще несколько минут размышлял над его словами. Никогда в жизни мне не приходилось встречаться с «крысами» лицом к лицу и поверить в их существование было не так-то просто.
***
– Марлини, я не привыкла избавляться от людей при свидетелях. – Кетрин посмотрела на опешившего Питера, который, только войдя в ее квартиру, тут же увидел широко улыбающегося Уолтера.
– Ммм…, Кетрин, я, – мужчина повернулся к напарнице и виновато улыбнулся.
Робинсон взмахнула рукой и приняла у него куртку.
– Сядь. – Приказала она. – Если вы оба начнете ту же историю снова, мне придется вас убить. – Прищурилась она, посмотрев на брата.
Уолтер тут же поднял руки, смиренно кивнув.
– Конечно, женщина
