на плане, оставалось около сотни шагов. А до полнолуния – ещё около получаса. Я приехал рано, и мне надо было скоротать время ожидания. Ожидание для меня – самое неприятное действие.
Небосклон темнел, только на западе размытая оранжевая полоса напоминала, где солнце опустилось за горизонт. Начали рождаться звёзды. Скоро небо стало совсем чёрным. Ковш Большой Медведицы опрокинулся так, словно через край около его ручки вот-вот должна была хлынуть небесная жидкость. Но жидкость не хлынула. Зато огромная круглая Луна ослепила глаза. И в безумно ярком лунном свете из земли неожиданно выросла пирамидальной формы скала. Несколько мгновений она колебалась, пытаясь прочно утвердиться на этом месте. Затем на скалу легли лунные лучи, и она обрела формы.
Резкие тени, глубокие провалы, острые рёбра обозначились на её поверхности. Ещё через мгновение по каменной глыбе заструились тонкие зигзаги, словно её сверху донизу пронзили холодные молнии. Хаотичные ломкие линии несколько секунд бесновались на гранях камня, пока не обрели покой в виде параллельных линий, как в школьной тетради. На линейках лунный свет выхватил клинописной формы знаки. Угол падения лунных лучей давал тень от знаков, и те начали складываться в слова.
Мне казалось, что я вижу сон. Настолько невероятным было место и всё, что там происходило, что я попытался ущипнуть себя. Но это был отнюдь не сон. Захлестнувшая страсть быстрее постичь смысл проявившихся на камне букв заставила поверить в реальность происходящего.
Я панически боялся, что видение исчезнет. Но текст не исчезал. Наоборот, слова выстраивались в предложения, и они становились всё чётче и ярче. Не надо было прилагать никаких усилий, чтобы прочесть текст. И я начал читать:
«В то, о чём повествует этот камень, можно только верить. Ибо неверующий не только не увидит слов, он даже не увидит скалы, он никогда не найдет пути к поляне. Ибо одного зрения и ума недостаточно. Не все, имеющие глаза, способны узреть это, нужно ещё и зрячее сердце.
Это произошло совсем недавно.
На окраине небольшого городка стоял деревянный домик: два окна, крыльцо, крыша, накрытая выцветшим от дождей и ветров тёсом; дворик, обнесённый старым штакетником; и длинный, огороженный подгнившими жердями земельный участок, засаженный овощами.
В домике жила женщина с сыном. Мать с утра до вечера копалась на грядках, выращивала овощи и продавала их на рынке – иного источника доходов у неё не было.
Мальчик учился в школе. Сын был её единственной радостью. Она любила его без меры. Зимними вечерами, когда ночь приходила рано, мама с сыном садились ужинать. А после ужина они читали вслух книги. У них было совсем немного книг, и каждую они прочитали десятки, если не сотни раз. Однако ни мальчику, ни его маме это занятие не надоедало.
Однажды утром сынишка проснулся раньше своей мамы. Обычно она будила его, сопровождая пробуждение ласковыми и слегка насмешливыми словами: «Вставай, моя соня!»
На сей раз малыш проснулся самостоятельно, откинул
